Читаем Строптивый омега (СИ) полностью

— Габриэль, — ласково произнес альфа, — ты мне очень нравишься, — он развернул омегу к себе лицом, падая перед ним на колени. — Пообещай, что дашь мне шанс. Я уйду только в случае обещания.

— Поднимись, — Габриэль в полной растерянности пытался сам поднять его, но все попытки тщетны. А как со стороны это вообще смотрится…

— Просто скажи, что ты дашь мне шанс, — Винсент смотрел на омегу с немой мольбой. — Я просто хочу знать, что хоть что-то значу для тебя.

Габриэль перестал дергать его за руки и просто остановился, слегка согнувшись. Их взгляды встретились. Сколько месяцев этот альфа не дает омеге покоя, переворачивает привычный мир с ног на голову, заставляет чувствовать то, что раньше никогда не было. Еще и… истинный.

Рука сама потянулась к лицу альфы, невесомо проводя пальцами по гладкой щеке. Винсент перехватил ее, целуя ладонь, и прикрыл глаза. Он сходил с ума по этому омеге. Бредил им днем и ночью. Медленно сходил с ума, когда просыпался по ночам и понимал всю безнадежность его положения.

— Я рад, что познакомился с тобой, — альфа поднялся с колен и приложил ладонь омеги к своему сердцу. — Оно теперь всегда будет принадлежать тебе. И теперь я готов ждать хоть всю оставшуюся жизнь.

— Мята с хвоей, — признался Габриэль, кусая губы от волнения. И рука его дрожала. Та, которую держал альфа.

— Мускат и лаванда, — Винсент поцеловал ручку омеги, слегка улыбнувшись уголком губ. — Габриэль, я готов ждать, когда ты решишься сходить со мной куда-нибудь. Я готов начинать с нейтральных территорий. И ни к чему не хочу тебя принуждать.

Омега опустил голову всего на пару секунд, затем свободной рукой откинул волосы, что закрыли лицо, назад. Взгляд на альфе не останавливался. Все его действия выходили от волнения.

— Мне нужно домой.

— Хорошо, — Винсент, улыбаясь, сделал шаг назад, — я уйду, когда увижу, что ты дома. Выгляни в окно, и я уеду со спокойной совестью.

Так и случилось. Габриэль кинул последний взгляд на него, перед тем как войти в подъезд. А пока добрался до дома, скинул вещи и дошел до окна, с неба покапал дождь. И этот глупый настырный альфа так и стоял на том же месте, ему плевать было на дождь.

Габриэль открыл окно, впуская холодный ветер. Винсент помахал ему рукой и, накинув на голову пиджак, который ему вернули перед уходом, побежал к машине. Стоило признаться, что этот день можно было назвать стартом именно отношений. По крайней мере, так считал альфа, поэтому на душе царила неимоверная радость.

***

На открытие магазина Габриэль так и не согласился пойти, как бы его не закидывали смсками. А уж звонков пропущенных сколько омега получил. И дело не в прихоти. Его самого загрузили большой работой. Учитывая те дни, что Габриэль пропустил по причине здоровья…

Но Винсент не отчаивался, решая, что может пригласить любимого (а альфа мысленно уже называл Габриэля так) омегу куда-нибудь еще. Сообщениями выслал несколько фотографий с открытия, даже ту, где засветился игрушечный пес породы хаски. А на следующее утро Габриэль заметил эту игрушку у себя под дверью с маленькой запиской.

«Пусть хоть он будет ждать тебя в одинокой квартире».

Еще месяц назад он отдал бы эту игрушку. Не принял бы себе. А сейчас забрал, с улыбкой прочитывая прикрепленную к нему записку. Оказывается, у Фантомхайва красивый почерк.

Игрушка оказалась не слишком большой и очень мягкой. А еще от нее пахло альфой. Перед тем, как закрыть дверь, Габриэль прижал голову пса к носу. Если бы Винсент увидел эту улыбку, сошел бы с ума от радости, ведь его подарок впервые угодил омеге.

***

— Надо же, какие люди, — Габриэль отошел в сторону, приглашая друга в дом. — В последний раз тебя заносило во время цикла.

— Работа, — вздохнул Джейсон, — завал полнейший, бумажек все больше и больше, — скользнул взглядом по игрушке. — Подарок от того альфы?

— Один из многих, — не стал отрицать омега.

— Но первый, что ты принял, — Джейсон огляделся, — неужели наладили отношения?

— Не то, чтобы наладили…, но по крайней мере я больше не бегу от него. После того, как удалось услышать второй запах. Джей, мне страшно, — под конец признался Габриэль, как никогда раньше чувствуя себя беспомощным.

— И чего ты боишься? — парень обнял друга за плечи.

— Да всего сразу. Что мы не подходим друг другу, что как только я влюблюсь в него, он уйдет, что посмеется надо мной. Я не могу доверять альфам.

— Он уже третий месяц пытается добиться твоего внимания, — Джейсон слегка потер Габриэлю предплечья. — Если бы он знал, что уйдет, бросил бы давно эту затею.

— А вдруг это у него план такой? Увидел строптивого омегу, захотел сломать его волю, заставить влюбить, а потом бросить, — стал нести полный бред Габриэль. Хотя раньше он мог от этого с легкостью отталкиваться. Пока не убедился сам, что они истинные.

— Кстати, ты хоть знаешь, кто такой Фантомхайв? — усмехнулся Джейсон.

— Эм… — замялся омега. Где-то же он, давно еще, читал в газете о наследнике Фантомхайвов. И знал, что те успешные влиятельные люди. Стыдно признать, что Габриэль почти ничего не знает о своем альфе. Да, именно своем.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство