Строптивый омега (СИ)

Ему еще порядок в кухне навести, душ принять, и по возможности почитать перед сном, все равно сна ни в одном глазу. Настольная лампа будет в помощь, чтобы не мешать спящему.

Комментарий к

Армейские и дворовые песни под гитару - Шут и Королева.

========== Часть 8 ==========

Альфа спал беспокойно. Постоянно ворочался, иногда проскальзывал кашель, иногда что-то шептал неразборчивое. Казалось, что он и вовсе не спал, да только в редкие моменты, когда было тихо, слышалось ровное дыхание, похожее больше на сопение при заложенном носе.

Из-за чуткого сна не выспался вместе с больным и омега. А о том, что альфа заболел, сомнений не осталось.

— Ну давай, — в своей привычке откидывая лезшие пряди назад, Габриэль тут же плюхнулся рядом с лежащим, отдавая градусник, а свободная рука легла на горячий лоб. — Вот какого черта тебя потянуло вчера песни распевать под дождем?

— Хотел сделать тебе приятное, — виновато прохрипел альфа, запихивая градусник подмышку. — Я сейчас через полчасика оклемаюсь и уеду, не переживай. Через пару дней снова тебе серенады.

— Никуда ты не уйдешь, — тут же нахмурился Габриэль. — День тебе точно лежать в постели и принимать все, что буду давать. И не смей даже спорить.

— Я не хочу тебя стеснять еще сильнее, — возразил альфа, не сумев подавить сильный приступ кашля.

— Если ты уйдешь, наплевав на свое здоровье, я тебя вообще больше не впущу.

Винсент сразу заткнулся. Такого он допустить не мог. Это же будет прямой откат в его взаимоотношениях с Габриэлем. Да и приятно, когда о тебе переживает тот, кого ты полюбил.

Минут через пять омега забрал градусник.

— 38.7. Поздравляю, — тут же стал сбивать намеченную шкалу. — Теперь ты лежишь здесь, а я готовлю завтрак. Перед принятием лекарств нужно что-нибудь съесть.

— Давай хоть помогу чем-нибудь, не могу лежать без дела, — альфа приподнялся на локтях. Голова кружилась, но он чувствовал себя виноватым, что заставил Габриэля о нем заботиться.

Нет, он был бы счастлив, что любимый оказывает ему такое внимание, да только Габриэль еще никак не признает, что они пара. А это заставляло щемящее чувство совести идти не в том направлении.

— Что ж ты не слушаешься? — устало вздохнул Габриэль, мягко надавливая на плечи.

— Мне неудобно. Я доставил тебе лишних хлопот.

И это было только начало ненужного словесного изложения, которое Габриэль решил заткнуть самым действенным способом, от которого, в прочем, у самого сердце сильнее застучало: он наклонился к альфе, обхватил его голову, и прижался губами к горячему лбу, на пару секунд прикрыв глаза.

Винсент замер, впервые почувствовав мягкость губ любимого омеги. Жаль, что это всего лишь поцелуй в лоб, однако уже от одного этого у альфы сердце было готово выпрыгнуть из груди.

— Я люблю тебя, — решил прошептать он, на крайний случай оба спишут, что временно он признался под действием температуры. А так уже сил не было это в себе держать.

Внутренняя сущность порывалась ответить согласием, но Габриэль вовремя ее заткнул. Не может он признаться. Он только начал разбираться в себе. Если бы ему дали больше времени…, но дорогой истинный решил прервать это одиночество со своими серенадами ночью под окном.

Чтобы сильно не расстроить из-за своего молчания, Габриэль нежно погладил по щеке и улыбнулся альфе.

— Лежи, я скоро вернусь.

Винсент вздохнул, опрокидываясь обратно на подушку. Он уже не знал, сколько времени нужно его любимому. И что теперь делать? Внутри все пылало порыться в папочке, что достал ему друг и вновь поискать имя того морального урода, что так сильно задавил его омегу. Хотелось быстрее вывести омегу из этого ужасного оцепенения. Одно альфу только радовало — он все чаще стал видеть улыбки Габриэля. Красивые улыбки, которые преображают до невозможности. Его омега — самый красивый. И плевать, что говорят и думают остальные.

***

Свой выбор Габриэль остановил на легком супе, чтобы больному было лучше съесть, сильно не тревожа горло. В небольшом перерыве омега заглянул в спальню, тут же проверяя состояние: лоб все такой же горячий, но теперь и кашель стал сильнее. Габриэль вышел всего на пару секунд и вернулся уже с мокрой холодной тряпкой, обтирая горячий лоб.

— Я так последний раз болел в тринадцать лет, — прошептал альфа, блаженно прикрывая глаза.

— И наверняка, до этого момента, предполагал, что организм закален и никакую заразу не подцепишь, — усмехнулся Габриэль, переходя с лица на шею.

— Да нет, — слабо улыбнулся альфа, протянув руку и заправив выбившуюся прядку за ушко, — просто безрассудно его прожигал, потому что думал, что никогда не найду того омегу, ради которого буду готов измениться.

— Рад, что ты, наконец, взялся за ум.

Габриэль закончил обтирание и напоследок еще раз сбегал в ванную, чтобы охладить тряпку и оставить ее уже на лбу больного.

Винсент был готов лезть на стену. Горло болело, тело ломило. А надо еще предупредить Марка, что на работу он не выйдет. Отыскав взглядом свой телефон, альфа набрал друга.

— Ты куда свалил?! — сразу наехали без приветствия.

— Не ори, — прохрипел Винсент, поморщившись от громкого тона.