Читаем Строптивый омега (СИ) полностью

— И что ты о нем думаешь? — заинтересовался Винсент исключительно с исследовательской точки зрения.

— Загадка. И с виду кажется обычным. Если бы я его однажды встретил, то уже через пару минут бы забыл. В его внешности нет ничего примечательного. Нет того, чтобы запомнилось. Разве что шрам. На чистоту друг, он не красавец. Так я думал по первости. Пока, повторюсь, он не появился на корпоративе. Два совершенно разных человека. Дэнис не зря приревновал тогда, признаюсь, я засмотрелся. И все равно в нем есть то, что притягивает. Даже в его маньячности есть свое очарование. А уж то, сколько месяцев он тебя отшивал заслуживает отдельных похвал с аплодисментами. Перед тобой сложно устоять, я бы даже сказал невозможно. Ни один омега не держался так долго.

— Первое, на что я обратил внимание, еще там в больнице, когда шел к тебе, это его глаза, — вспоминал Фантомхайв, — я думал, что утонул в них.

— Да, это я уже слышал, — усмехнулся блондин.

— Знаешь, — Винсент невесело усмехнулся, — я все еще жажду найти тех ублюдков, испоганивших жизнь Габриэлю. Тех, кто оставили ему шрамы, из-за которых он поставил на себе крест.

— Если бы ты сильно хотел, то нашел. Что мешает?

— Этих ублюдков знает только Габриэль, — Винсент сжал кулак. — Все, кто работал в приюте во время его обитания там, как один твердят, что не знают. Ни угрозы, ни деньги не помогают. Всех обидчиков Габриэля уже усыновили, как я понял.

— Даже если и найдешь, что сделаешь? Испоганишь каждому жизнь? Как бы по-свински они себя не вели, они были детьми. Уверен, что большинство из них просто следовали указки главаря-плохиша. Просто ради того, чтобы не быть на месте тех, над кем издеваются.

— Меня не интересуют сошки. Мне нужен тот, кто это приказал сделать. Я даже не посмотрю, будет у него семья или нет, лично превращу его лицо в фарш.

Над альфой нависла угрожающая аура. Он сдержит свое слово, сколько бы времени не потребовалось.

— А что насчет Габриэля? Думаешь, ему понравится, что ты копаешься в его не самом радостном прошлом, о котором, я уверен, он хотел бы навсегда забыть?

— Вот поэтому я медлю. Надо это сделать незаметно, но я постоянно попадаю в тупик.

— Почему это не оставить на волю судьбе? — предложил Марк, допив свою порцию и сразу налил себе еще. — Габриэль несчастлив? Шрамы заставляют его вспоминать нерадостные моменты? Он о чем-то жалеет? Нет. Все забыто. И ты не копайся, иначе попадешься. Поверь, ублюдок найдется сам. Безнаказанным такие не остаются.

— Плыть по течению, — тихо хмыкнул Винсент. — Возможно, сейчас действительно лучше уделить внимание подготовке к свадьбе.

— Мудрое решение.

Прозвучало как тост.

— Дэнис сможет на пятом месяце стать другом младшего жениха. Или просить Джесси с Дитрихом только? Кстати, думаю, пора вернуть тебе то, что выкупил Габриэль, — Винсент полез в ящик и достал свою чековую книжку, вписывая сумму, — с процентами к прибавлению в семействе.

— О, счастье-то какое, — Марк с удовольствием посмотрел на хорошую цифру с несколькими ноликами. — А то Вегас слишком много сожрал денежек.

— Тебя Дэнис не убивал за проигрыши? — поддел Фантомхайв. — А мы на Гавайи рванем скорее всего.

— Фи, как банально, — фыркнул Марк. — Хотя нет, банально, это Париж.

— У Габриэля скальпель в одном месте, — глаз задергался, — на Гавайях только серфинг, никаких тиров, прыжков с парашюта и прочих опасных для его жизни вещей.

— Погоди, я не ослышался? — вдруг засмеялся Марк и даже сел ровнее. — Что интересного произошло за этот месяц?

— Габриэль в свой день рождения утащил меня в тир, в итоге я отвез его к нашим, поскольку мне не понравилось, что его учит другой мужчина, а я ни сном ни духом. После потащил меня прыгать с парашютом, после аквапарк и ресторан. Дальше Хеллоуин.

Винсент достал телефон, чтобы показать скинутые фото и видео.

— Да, Хеллоуин я видел, Дитрих тебя опередил, — ответил Марк после нескольких минут просмотра. — Жаль мы пропустили такой праздник. Говорят, и ты со своим неплохо там провел время. В вип-комнате.

— Ага, — Винсент отодвинул воротник, показывая розоватый след. — До сих пор не сошел.

Марк присвистнул.

— Ни за что не дам себя пометить.

— Ага, — Винсент со смешком показал кольцо, — но ошейник ты надел.

— О, точно, то-то я думал, в тебе что-то изменилось, — усмехнулся, отпивая еще немного виски. — Хороший ошейник скажу я тебе.

— Габриэль выбирал, — ухмыльнулся Фантомхайв, — решил, что несправедливо, он с кольцом, я без. Все равно ходили обручальные выбирали.

— Странно, что мой о таком даже не заикался.

— У каждого свои причуды, — засмеялся Винсент, — но обручальные мы выбирали долго. Сейчас покажу.

И вновь пролистал фотографии.

— Никогда еще так много ты не делал снимков. Обычно хрен заставишь.

— Это да, — тепло улыбнулся Винсент, вспоминая, какой счастливый взгляд был у Габриэля, когда они надели кольца.

— Решили, где будет проходить свадьба? И сколько вообще продлиться?

— Два дня, — Винсент достал один из журналов. — Ресторан и теплоход.

— Второй день будем праздновать без вас? Как же медовый месяц? Первая брачная ночь? На второй день уже не то будет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство