Читаем Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977 полностью

И вот в тот же вечер, я уже спать нацеливался, вдруг открывается дверь и стоит у меня на пороге эта женщина. Слава богу, я еще не разделся — сидел на койке в форме и снимал сапоги. Правый снял, и только это за левый взялся, смотрю — она. Я ничего даже подумать не успел, только взглянул и, как был в одном сапоге, вскочил и вытянулся. Красивая она была, ребята, аж страшно — никогда я у нас таких не видел, да и не увижу, наверное.

— Простите, — говорит она, улыбаясь. — Я не знала, что здесь вы… Я ищу Корнея.

А я молчу как болван деревянный и только глазами ее <ем>, но почти ничего не вижу. Обалдел. Она обвела взглядом комнату, потом снова на меня посмотрела — пристально, внимательно, уже без улыбки — ну, видит, что от меня толку добиться невозможно, кивнула мне и вышла, и дверь за собой тихонько прикрыла. И верите ли, ребята, но мне сразу показалось, что темнее стало.

Долго я стоял вот так — в одном сапоге, все мысли у меня спутались, ничегошеньки я не соображал. Не знаю уж, в чем тут дело: то ли освещение какое-то особенное было у меня в ту минуту, а может быть сама эта минута была для меня особенной, но я потом полночи все крутился и не мог в себя прийти. Вспоминал, как она стояла, как глядела, что говорила. Сообразил, конечно, что она неправду сказала, что вовсе она не Корнея искала (нашла где искать), а зашла ко мне специально, на меня посмотреть. Ну это ладно. Другая мысль меня в тоску смертную вогнала: понял я, что довелось мне увидеть в эту минуту частичку настоящего большого мира этих людей. Корней ведь меня в этот мир не пустил и правильно, наверное, сделал. Я бы в этом мире руки на себя наложил, потому что это невозможно: видеть такое ежеминутно и знать, что никогда ты таким как они не будешь и никогда у тебя такого как у них не будет, а ты среди них, как сказано в Священной книге, есть и до конца дней своих останешься «безобразен, мерзок и затхл»… В общем, плохо я спал в эту ночь, ребята, можно сказать, что и вовсе не спал, а едва рассвело, я выбрался в сад и залег в кустах на обычном своем наблюдательном пункте. Захотелось мне увидеть ее еще раз, разобраться, понять, чем же она меня вчера так ударила. Ведь видел же я ее и раньше, из этих самых кустов и видел…

И вот когда они шли по дорожке к нуль-кабине, рядом, но не касаясь друг друга, я смотрел на нее и чуть не плакал. Ничего опять я в ней не видел. Ну, красивая женщина, ничего не скажешь — и все. Вся она словно погасла. Словно из нее душу живую вынули. В синих глазах у нее была пустота, и около рта появились морщинки.

Они прошли мимо меня молча и только у самой нуль-кабины она остановившись проговорила:

— Ты знаешь, у него глаза убийцы.

— Он и есть убийца, — тихо ответил Корней. — Профессионал.

— Бедный ты мой, — сказала она и погладила его ладонью по щеке. — Если бы я могла с тобой остаться… но я не могу. Мне здесь тошно.

Я не стал дальше слушать. Ведь это они про меня говорили. Прокрался я к себе в комнату, посмотрел в зеркало. Глаза как глаза. Не знаю, чего ей надо. А Корней правильно сказал: профессионал. Тут стесняться нечего. Чему меня научили, то я и умею. И я всю эту историю от себя отмел. У вас свое, у меня свое. Мое дело сейчас ждать и дождаться.

Сделали 12 стр. (87) 97

Вечером сделали 5 стр. (91) 102

1.03.1974

Сделали 5 стр.

И ЗАКОНЧИЛИ НА 107 СТРАНИЦЕ

2.03.1974

Б. уезжает.

По-прежнему читатели присылают любимым авторам письма. Бывали среди них и такие:

Из архива. Письмо БНу от Ахмедвалеева

Уважаемый Борис Натанович!

Мы с товарищем в порядке дискуссии написали рецензии, в которых по-разному оцениваются два ваших последних произведения — «Малыш» и «Пикник на обочине». Мы послали их в журнал «Вопросы литературы», откуда получили ответ, что рецензии будут включены в подборку материалов, если возникнет специальный разговор о научно-фантастической литературе. Поскольку трудно сказать, когда такой разговор возникнет, да и рассчитывать в таком случае на публикацию рецензий в полном объеме трудно, можно было бы предложить их в другую редакцию. Но мы решили этого не делать, а послать их непосредственно Вам. Возможно, Вы согласитесь нам ответить и, если есть принципиальные ошибки в трактовке ваших книг, указать на них. Для нас главное не в том, чтобы опубликовать эти рецензии, а в том, чтобы выяснить, кто из нас правильнее осмыслил ваши повести. Ни я, ни мой оппонент не будем на Вас в обиде, если даже из Вашего ответа выяснится, что обе рецензии наивны и поверхностны.

С уважением

Ахмедвалеев Борис Михайлович

Из архива. Хазанов Г. Неужели кризис?

Придется начать с декларации: я люблю писателей Стругацких. Наверное, для каждого любителя существует свой «фантаст № 1». Для меня это — не Лем, не Шекли, не Брэдбери даже (хотя он, возможно, самый талантливый из современных фантастов), а именно А. и Б. Стругацкие.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже