Стругацкие Трудно быть богом

Первая публикация несколько отличается от остальных и, что интересно, в лучшую сторону. В некоторых местах текст был полнее, в некоторых — изменены песни (эти места были восстановлены в окончательном тексте повести в собрании сочинений. „Сталкера“). И хотя в обоих вариантах нуль-перелетчики поют песню на слова из переводов С. Маршака, поздний вариант:

Когда цветут луга весны.
И трель выводит дрозд.
Мы честной радости полны.
Бродя с утра до звезд…

как-то менее отвечает сущности „ревущей десятки“ Габы, чем первоначальный:

Мне нужна жена.
Лучше или хуже.
Лишь была бы женщиной.
Женщиной без мужа…

„Где-то за северным горизонтом, над необозримыми пустырями мертвой земли били в стратосферу исполинские фонтаны горячей ядовитой пыли…“ В первом варианте было не МЕРТВОЙ, [а ВЫЖЖЕННОЙ. То есть первоначально Авторы считали, что до [появления человека на Радуге там земля была не мертвой? Ибо раз „выжжено“, значит было что выжигать.

В первом издании присутствует характеристика Шота Пагавы — носатый, горбоносый.

Изменения в последующих изданиях иногда путают читателя.

Последовательность „пития“ Горбовским соков в кабинете Директора Радуги в первом издании правильная: он смешивает коктейль из соков, потягивает через соломинку, затем, „отложив [соломинку, отхлебнул прямо из стакана“. Уже со второго издания и во всех последующих, смешав коктейль, Горбовский лежит, прихлебывая из стакана, а затем снова идет фраза „отложив соломинку, отхлебнул прямо из стакана“, что странно.

Десантники в первом издании еще пишутся с заглавной буквы, как в „Полдне“.

Убранная после первого издания фраза точно характеризовала незнание (или неприятие) физиками масштабов катастрофы.

В одном из заявлений, услышанных Скляровым по радио, после слов „Не вернуться ли мне на базу? Сейчас, по-моему, не до ульмотронов“ идет ответ: „Нет, уж ты, будь другом, дотерпи до конца. Все равно день пропал…“

О сносках и переводах. В первом издании, чтобы развлечь детей, Габа „запел детскую песню-считалочку“. В последующих изданиях Габа запел:

One is none, two is some.
Three is a many, four is a penny.
Five is a little hundred…

И следует сноска: „Английская детская считалка“. По-моему, правильнее было бы оставить эти слова в основном тексте, а вот в сноске дать ее перевод, по-своему смешной. Это сейчас, при общей компьютеризации читающей публики и стандартах, заданных „англоговорящей“ частью планеты, английский язык на уровне этой детской считалочки знают все, но в середине шестидесятых перевод был бы полезен.