Структура и динамика психического

729 Все эти факторы по-прежнему действуют в нашей душе, сменились лишь их выражения и оценки, но не их фактическое существование и активность. Тот факт, что теперь мы понимаем их как психические величины, является новой формулировкой, новым выражением, которое, возможно, даже позволит обнаружить пути, на которых может возникнуть новое к ним отношение. Я считаю, что эта возможность весьма значима, поскольку коллективное бессознательное – это отнюдь не темный закуток нашей души, но громадное хранилище сложившегося за бесчисленные миллионы лет опыта предков, отголосок доисторических событий, к которому каждое столетие добавляет несоизмеримо малую сумму вариаций и дифференциации. Поскольку коллективное бессознательное в конечном счете является отпечатком всеобщего процесса развития, запечатленного в структуре мозга и симпатической нервной системы, то в целом оно представляет собой нечто вроде вневременного, так сказать, вечного образа мира, противостоящего нашей сиюминутной сознательной картине мира. Это другой, если угодно, зеркальный мир. Но в отличие от простого зеркального образа, бессознательный образ обладает особой, независимой от сознания энергией, благодаря которой он может оказывать на нас сильнейшие воздействия, которые незаметны снаружи, но оказывают на нас тем более мощное влияние изнутри. Это влияние остается не замеченным теми, кто не подвергает достаточной критике свой сиюминутный образ мира и тем самым остается скрытым от самого себя. Понимание того, что мир имеет не только внешнюю сторону, но и внутреннее содержание, то, что он видим не только снаружи, но постоянно властно действует на нас из самых глубинных и, по-видимому, самых субъективных уголков души – несмотря на то, что оно является древней мудростью, – на мой взгляд, заслуживает того, чтобы быть признанным в качестве нового фактора, формирующего мировоззрение.

730 Аналитическая психология является не мировоззрением, а наукой, и как таковая она поставляет материал или инструменты, с помощью которых человек может построить, ниспровергнуть или же поправить свое мировоззрение. Немало людей сегодня видят в аналитической психологии мировоззренческие черты. Хотелось бы мне быть одним из них, потому что тогда я был бы избавлен от необходимости проводить трудоемкие исследования и от сомнений и смог бы предельно ясно и просто указать путь, ведущий в рай. К сожалению, мы еще очень далеки от этого. Я всего лишь экспериментирую с мировоззрением, пытаясь выяснить, каковы значение и масштабы происходящих сегодня событий. А это экспериментирование в некотором смысле и есть тот самый путь, ибо в конечном счете наше собственное существование – это тоже эксперимент природы, попытка нового синтеза².

731 Наука никогда не является мировоззрением; она всего лишь его инструмент. Воспользуемся мы этим интстументом или нет, зависит от того, каким мировоззрением мы уже обладаем, так как не существует такого человека, у которого не было бы мировоззрения вообще. В крайнем случае он имеет мировоззрение, навязанное ему воспитанием и окружением. Если, например, оно говорит ему, что «высшее счастье детей Земли состоит только в том, чтобы развивать личность», то он без колебаний ухватится за науку и ее выводы, чтобы, используя их в качестве инструмента, создать мировоззрение и тем самым самого себя. Но если унаследованное им воззрение будет говорить, что наука – это не инструмент, а сама по себе цель, то он будет следовать лозунгу, который за последние примерно сто пятьдесят лет все больше и больше набирал силу и оказался практически определяющим. Время от времени отдельные индивиды отчаянно сопротивлялись этому, поскольку с их точки зрения высший смысл жизни заключается в усовершенствовании человеческой личности, а не в дифференциации технических средств, которая неизбежно ведет к крайне односторонней дифференциации определенной склонности, например познавательной потребности. Если наука является самоцелью, то raison d’etre[106] человека оказывается лишь развитие интеллекта. Если самоцелью является искусство, то единственной ценностью для человека становятся художественные способности, а интеллект отправляется пылиться в чулан. Если самоцелью являются деньги, то науке и искусству остается лишь спокойно уйти со сцены. Никто не может отрицать, что современное сознание почти безнадежно расколото этими самоцелями. Как следствие в человеке развивается только одно какое-то качество и в результате он сам становится инструментом.

732 За последние сто пятьдесят лет мы пережили не одну смену мировоззрений – доказательство того, что сама по себе идея мировоззрения была дискредитирована, ведь чем труднее лечить болезнь, тем больше от нее имеется лекарственных средств, а чем больше имеется средств, тем большее недоверие внушает каждое из них. Создается впечатление, что феномен мировоззрения постепенно исчезает.