Струна

— Да, Дим, — я аж привстал. — Ты где? Что случилось?

— Все нормально, — сказал он. — Я просто звоню вас проверить. Вы так давно не связывались со мной. Целый день. Я и решил…

Дурак. Какой же я дурак! Разнервничался, размяк и напрочь забыл о главном, о том, ради чего все и делается. О Димке. Целый день, с самого утра, с того момента, когда Лена сообщила мне о моей новой миссии. Неожиданно и быстро…

Я хотел успокоиться чем-нибудь крепким, но Максим Павлович сего намерения не одобрил. Струне все равно, я помнил это еще по первому Восхождению, когда явился к ней, мягко говоря, «подготовленным». Но сейчас я пойду не один.

Лена сказала — мне нужно будет только тащиться следом. Флейтист промолчал.

Но он знает, что следует делать, а Лена… Она никогда не была там, ей ничего не известно. Сейчас Максим Павлович надеется на меня, и раз уж он не хочет видеть меня «начитанным», я воздержусь. В конце концов, он важнее мне, чем все Струны из всех Тональностей.

— Да ты не дергайся, Димка. Все хорошо. Скоро у нас военное положение снимут, все будет как раньше. Ты новости смотришь?

— Да.

— Видел?

— На Сходне?

— Не только. Главари уже схвачены, скоро отловят разбежавшуюся мелочь, и тогда уже всё успокоится. Мы не только сравняли счет, но и вломили им по самые сопли…

На том конце молчали. Я слышал лишь прерывистое Димкино дыхание и думал, что поступил очень глупо, не позвонив ему. Впрочем, меня так огорошили… Да и не стоит ему знать, что мне предстоит.

— Константин Антонович, — наконец сказал он. — Я и сам понимаю, что им полный абзац. Только вы поскорее возвращайтесь, ладно?

— Хорошо, — я попробовал говорить веселым тоном. — Уж постараюсь. Как только начальство даст увольнительную…

— Вы мне позвоните вечером, я долго еще спать не буду.

— Это еще почему? Тебе к утру надо бодрым быть, а не подремавшим полчаса. Так, братец-кролик, не пойдет.

— Ну… — замялся Димка. — Хорошо. Я тут немного посижу в HMM, а потом лягу. Только я вашего звонка все равно дождусь. Позвоните?

— Как только смогу, — сказал я и тут почувствовал, что за моей спиною кто-то стоит. Я поднялся на ноги и обернулся. Лена. — Ладно, Дим, ко мне тут пришли. Давай кончать связь. Не возражаешь?

— Нет, Константин Антонович… — он немного замялся. — Удачи вам… И простите, пожалуйста, за ту фигню… ну, что я наговорил, когда вы с той вечеринки вернулись. До свидания.

«Мыльница» пискнула, подтвердив отключение.

— Пора, — скучно сообщила мне Лена. — Давай, Косточка, время не терпит.

Я убрал «мыльницу» в карман куртки и снова оглянулся на город.

Он оставался таким же. Машины, люди, витрины… Мне придется уйти отсюда. Ненадолго, но это не важно… Куда мы пойдем? К Высокой Струне? Которая то ли гигантская запятая, то ли полая внутри башня? А если ее свернуть, как обычную «соль» в медной оплётке? Что получится? Кольцо Всевластья?

— Все будет нормально, — Лена неожиданно улыбнулась и положила руку мне на плечо. — Не волнуйся, Кость, мы все верим в тебя и все тебя поддерживаем. Ну что такого? Все равно бы тебе пришлось идти к Ней. Ты думаешь, Она тебя не признает? Да ты сама святость в сравнении с большинством из нас! — она опустила глаза и как-то задумчиво добавила: — Возможно, поэтому ты и волнуешься.

— Я спокоен, — как можно холоднее сказал я. Голос предательски дрогнул. — Пойдем, — и первым направился к двери, за которой начиналась лестница, ведущая вниз.

Лена осталась у меня за спиной.

— Он очень надеется на тебя, хотя понятно, что Струна не откажет ему, но все-таки…

Максим Павлович стоял возле стенда с любимыми модельками и увлеченно рассказывал что-то двум утренним Лениным спутникам. Те, периодически улыбаясь, указывали то на одну модель, то на другую. Похоже, процесс доставлял удовольствие всем.

Маус всё так же сидел за компьютером. На голове у него красовались наушники с тонкой лапкой микрофона у рта. Кажется, хакер пытался с кем-то связаться. На экране царствовала чехарда неизвестных мне программ…

— А вот на таком у меня отец летал, — заметил главвоспитатель. — Еще в войну… Их же на юге такие применяли, чтобы над водой.

— Ну да, — заинтересовано кивал Флейтист. — Планировалось и на северо-запад крыло перебросить, а потом как-то не сподобились.

— Вот. И отец мне рассказывает, он механиком был. Идут они ночью над Южным Лиманом. Кругом вода. До берега-то вроде и недалеко, да и как бы не близко. Если прямо пиликать, через полчаса уже суша, да немцы им такой радости не дали. Из облаков вдруг «фокер» как выскочит и давай по нему садить, а наши-то всем хороши, кроме маневренности. Стрелок в своей башне крутится, а какой у него обзор? Всё, что сверху. «Фокер» бак и пробил. Мой отец кричит: «Всё, не дотянем!». Бензина у них до полуночи было, а осталось на пять минут. Короче, не спастись. И тут…

Лена многозначительно кашлянула, и стесняющийся своего отчества Геннадий прервал монолог. Все моментально повернулись в ее сторону, даже Флейтист бережно водрузил обратно модельку транспортного самолетика, о которой, видимо, и шла речь, а потом закрыл шкафчик.

— Что, Леночка?

Она лишь развела руками.

— Пора.