Струна

— Константин… Дмитриевич, — Димка опустил глаза и уставился в край стола. Он вновь отучался от моего старого отчества. — Что вы теперь будете делать?

— Не знаю, — честно и без запинки признался я. — Ты пойми, Дим, мне до героя далековато. А выкручиваться как-то надо.

— Понимаю, — всё так же изучая стол, кивнул он. — Я тогда пойду, наверное. Мне так кажется, они нас вместе быстрее…

— Чего? — не сразу сообразил я. — Куда это ты пойдешь?

— Ну не станете же вы меня за собой-то таскать всюду? — спросил он. — Нас же так по любому схватят, да еще и на вас всяких люлей навесят. Типа, «прикрываясь невинным ребенком, негодяй пытался избежать справедливого возмездия…» — он выпятил грудь и повторил столь знакомую интонацию. Один в один.

Хороший бы пародист из тебя вышел, Дима Соболев. Жаль, вряд ли сбудется.

— Мне все равно, — сказал я. — Схватят так схватят. Я тебя в это втравил, и прорываться будем вместе. Хотя еще даже не знаю, куда.

Он поднял на меня глаза. Казалось, из них выползали тонкие и удивительно острые иглы. Мне вдруг почудилось, будто юный хулиган Соболев, получивший от меня в свое время основательную затрещину, перебрал подряд все мои мысли, оценил, взвесил и снова сложил обратно.

Я начинаю бояться детей.

— А вы… — он вновь взглянул на меня, теперь уже как-то отрывисто и… испугано, что ли? — Вы Ее чувствуете?

Я положил шикарно упакованный чизбургер обратно в коробочку.

Я — Константин Демидов-Ковылев, человек «Струны», Хранитель второй категории. А может, даже и Главный Хранитель… Я тот, с кем не стоит шутить. Вовсе не забавный учитель математики Константин Дмитриевич, над глупым лицом которого можно было смеяться вволю.

Тот смешной и безобидный дядька, стоявший в свое время у школьной доски, ушел куда-то прочь из Мраморного зала. А вернулся совсем другой, измененный, обожженный нечеловеческой музыкой Струны.

— Дим, — как-то жалостливо промямлил я. — Да ты что, ты боишься меня? Ты…

— Нет, — коротко отозвался он. — Я вас не боюсь. Мне бы тогда всего на свете пришлось бояться. — Он отодвинул прочь высокий стакан с коктейлем и добавил: — Я знаю всё, что мне положено знать. Мы не в американском кино для семейного просмотра. Я не Маккалей Калкин, а вы не Брюс Уиллис. Мы совсем в другой стране и мы совсем другие люди. Константин Дмитриевич, я еще пацан, конечно, но уже знаю, что будет дальше… — тут он запнулся. — По крайней мере, знаю, что было бы, если бы ничего этого не случилось.

А что было бы? Закончить девятый класс, потом пристроиться у отца на базе, затем армия, а после — карьера шофера-дальнобойщика. Сперва вместе с отцом, потом вместе с молодым напарником… Как в дурацком сериале.

Да. Он бы вырос и стал настоящим мужиком, а я бы так и остался мямлей, твердящим о свойствах параболы с отрицательным дискриминантом. Так бы все и случилось, но…

Но я — человек «Струны», этого непонятного инородного тела, вонзившегося в наш мир. А он еще мальчик, которому самое время становиться мужчиной. И время это пришлось на темную полосу жизни — и нашей, и всей страны. Полосу невезения.

— Я всегда очень плохо Ее чувствовал, а теперь и вовсе… — я честно попробовал улыбнуться. — Дима, ты знаешь… Я тут подумал. Показываться нашим близким нельзя. Но вряд ли тебя станут так уж сильно искать. Им нужен я, а значит…

— Я…

— Помолчи, — в моем жесте было что-то учительское, но выслушивать, как «он сам справится», мне не хотелось. — Подожди. Надо решить и…

— Хайле Силасье, братья растафары! — прервал нас до жути знакомый голос, и я почувствовал странный холод в животе, словно там завелась какая-то очередная неевклидовость.

Маус уселся на третий свободный стул, придвинутый к нашему столику. Выглядел он еще экстравагантнее, чем прежде. К наряду его добавились зеленые штаны, странного фасона куртка, а всегдашнюю беретку сменила ее сестра красно-желто-зеленого цвета.

На Арбате его б и не заметили, а тут…

«Струна» на выдумку хитра.

Хакер подтянул стул поближе и каким-то удивительно профессиональным жестом положил руки на стол. Похоже, набрался от Сайфера.

— Здрасте, босс. Вы, я вижу, пируете тут в центре Вавилона, посреди чумы.

Я смотрел на него, краем глаза пытаясь оценить обстановку. Сколько их тут? Почему подошел он? Переговорщик? Чего же они мешкают? Опасаются ненароком задеть невинное дитя?

Интересно, а если без Резонанса — кто из нас кого поборет? Вопрос. Забавный.

— Ну что вы так молчите? — Маус забарабанил пальцами по столу. — Не видите, что ли — глупый технарский вьюноша не знает, как начать нашу высокую беседу, а вы даже не протянете ему руку помощи. Вы же педагог!

— Нет, — сухо ответил я. — Теперь имею честь служить по другому ведомству.

Маус посмотрел на меня и как-то вяло усмехнулся. Потом вновь выбил по столу дробь и грустно покачал головой.

— Ну вот уж нет, босс. Ныне мы с вами не имеем никакой чести, равно как и ведомства. Говоря словами киноклассика, «Май ка из кирдык!» Так что вспоминайте первичную профессию, авось пригодится.

Я снова оглядел зал.