Струна и люстра

— Не… — сказал Вовочка (а глазу уже набухали, как недавно у Андрюшки).

Только немалые заслуги Вовочки перед «Каравеллой» (а также заступничество Андрюшки) позволили незадачливому командиру сохранить капитанские шевроны. Было видно почти что простым глазом, как с него слетает недавно обретенная «дембельская» шелуха.

— Перед Андреем догадаешься извиниться сам или напомнить на общем сборе? — спросили его в заключение.

— Дрюня, извини, — выдохнул капитан Вовочка. Судя по всему, искренне.

— Да ладно… — сказал великодушный Андрюшка.

Через полчаса капитан Вовочка и штурман Андрюшка с хохотом гоняли полуспущенный волейбольный мяч по пыльному полу отрядного помещения, именуемого «муравейник». А десятилетний командир вахты, барабанщик и подшкипер Алешка грозил каждому вляпать по два наряда вне очереди (на что в данном случае имел право) или огреть нарушителей шваброй по кормовой части (на что права не имел, но знал: совет его не осудит).

От семи до семнадцати…

В общем-то в отношениях между ребятами в отряде всегда было немало забавной мешанины. С одной стороны жесткие требования устава (связанные с безопасностью парусных плаваний, выполнением серьезных корреспондентских заданий и обращением с оружием) требовали быстрого и четкого подчинения командирам. С другой стороны, это не мешало маленьким матросам в свободное время ездить на своих капитанах верхом, подвергать их зубастой критике и вместе дурачиться, напрочь отметая всякую субординацию.

Видимо, это естественно в ребячьем сообществе, где с самого начала одним из принципов была разновозрастность.

Основной состав «Каравеллы» — от девяти (а то и от семи) до шестнадцати-семнадцати лет. Так сложилось изначально. Ребята приводили в компанию братишек и сестренок, за старшими увязывались младшие соседи по двору и подъезду… Сразу было установлено: маленьких не обижать «ни действием, ни словами».

— Ты пять лет назад был таким же, как он. Нравилось тебе, когда не берут с собой, цыкают, отшивают от игры?

— Ну а если он мяч пнуть не может толком!

— Научи…

Учили. И начинали понимать, что в этом есть своя радость: охранять, заботиться, обучать разжиганию костров и фехтовальным приемам, следить, чтобы не продрогли при купании, шепотом утешать, когда в дальней поездке заскучал по дому…

Это потом уже начали складываться «теоретические положения», которыми набравшие опыт и ставшие журналистами инструкторы делились с читателями и зрителями в интервью и телепередачах:

«Принцип разновозрастности дает возможность коллективу существовать теоретически неограниченное время. Старшие вырастают и расстаются с отрядом, на их место встают те, кто еще не так давно был в младшей группе, и сами принимают новичков. Маленькие привыкают видеть в более взрослых ребятах наставников, помощников и защитников (причем не сурово-назидательных, а заботливых, терпеливых, никогда не хвастающихся преимуществом своих лет и опытности). Старшие обретают опыт наставничества и навсегда впитывают в себя (буквально на уровне инстинкта) ощущение ответственности за тех, что меньше и слабее. Причем ни это «почтение» маленьких к большим, ни эта опека старшими младших почти никогда не выплывают наружу, да, пожалуй, и не осознаются в повседневном быте. Они просто есть, вот и все. Тем более, что в постоянной круговерти общих дел ребята разных возрастов всегда вместе, и разница в годах часто не играет роли. Вот при обшивке каркаса яхты девятилетний Геночка вбивает молотком шурупы, а идущий следом четырнадцатилетний Игорь коловоротом ловко вкручивает их в фанеру — оба строят судно. Вот при съемке фильма пятнадцатилетний помреж Володя обстоятельно объясняет десятилетнему Сережке-д'Артаньяну, по какой линии проскакать на деревянном коне, а тот, преисполненный осознанием своей миссии, высказывает встречные соображения. Оба заняты одним важным делом… И в таких вот делах, где «всё зависит от всех», вырабатывается уважение каждого к каждому, независимо от возраста и числа полосок на отрядных шевронах… И никакому ветерану не придет в голову снисходительно усмехнуться, когда на линейке флотилии назначенный строевым командиром самый маленький из матросов чеканно произносит: «Флотилия, внимание! На флаги…» И ему, юному командиру, не приходит в голову, что кто-то небрежно и расхлябанно отнесется к его команде. Ни большущий Борис, который вчера нес его на плечах (как слон кузнечика) с водной станции на трамвайную остановку, ни строгая Ольга, которая накануне прикрикивала на него, как на детсадовского малыша, когда бинтовала ободранный на камнях локоть («Ну-ка, не пикать! Я вот покажу тебе „зараза к заразе не липнет“! Тоже мне герой!)…»

Да, рассуждения на эту тему стали появляться уже после, когда приходилось объяснять посторонним «принципы отрядной жизни». А в самой этой жизни, и в начале, и потом, было проще. Например, в походе:

— Младших в цепочке поставьте впереди, чтобы не отставали…