Струны

- Ты сопроводишь меня на некую встречу. Говорить ничего не надо - сиди с умным видом и молчи. Ну так что, справишься?

- И это все?

Слишком уж как-то легко и просто. А потом и охнуть не успеешь, как окажешься в очередной львиной клетке. Или в яме с гадюками.

- И это все. Мне нужен свидетель. Никаких репортеров не будет - просто частная встреча с двумя людьми. Частная и секретная.

- Ясное дело.

- И почему же это оно такое ясное? - нахмурилась Агнес Хаббард.

- Потому что я - никто, меня нет на свете.

- А, понятно. Принцессиных разговорчиков наслушался, чужие слова повторяешь.

В голове все та же вата, во рту все тот же помоечный вкус; Седрик сидел на краешке кровати, шевелил пальцами ног и пытался думать. Нет, куда ни кинь, получается сплошная бессмыслица.

- Я - никто. Ты должна отослать меня вместе с Элией, или убить, или посадить до смерти под замок - или вернуть на Землю Девлина и Экклес. Я видел, как вы их убили, - ну какой же из меня после этого свидетель? Ну увижу я что-то, услышу , - а кому ты сможешь меня предъявить?

Бабушка прикрыла рот ладонью и зевнула.

- Вот сейчас я вижу, что ты весь в папашу, такой же упрямый осел. Да, конечно, никакой свидетель мне не нужен, просто я не хотела терять время на объяснения. Ладно, постараюсь покороче. Серьезные люди почти никогда не встречаются лично - слишком большой риск. Но предстоящие переговоры настолько секретны, настолько важны, что эти двое согласились приехать в Кейнсвилл. Они не доверяют мне, я тоже не доверяю им. Я старая и слабая женщина. Эти мужчины гораздо моложе меня. Мне нужен телохранитель.

Телохранитель? Седрик собирался фыркнуть что-нибудь скептическое, но тут же осекся. Все это настолько бессмысленно, что может даже быть правдой. Захоти бабушка соврать, она бы придумала что-нибудь получше.

- Но почему я? Багшо в два раза тяжелее меня, а боевых приемов он знает в миллион раз больше.

- Совершенно верно, - раздраженно кивнула бабушка (ну как можно не понимать таких простых вещей!). - Именно поэтому они не согласятся доверять ему. Стороны должны иметь примерно равную силу. И ты себя недооцениваешь. Я видела результаты обследований, ты значительно сильнее, чем могло бы показаться. Эти люди - не профессионалы и уже не молоды, в случае чего ты прекрасно удержишь их до прибытия помощи. Кроме того, наши переговоры должны остаться в тайне.

Но почему не доктор Фиш?

- Ты отводишь мне роль придворного шута?

- Придворного шута? - Бабушка закинула голову и громко расхохоталась; прежде Седрик даже не представлял себе, что она умеет смеяться. - Прекрасно сказано, прекрасно! Знаешь, Седрик, странная она у тебя какая-то, эта твоя неопытность и невинность. Даже я тебя недооцениваю, раз за разом. Вот и они недооценят.

- Как Пандора? - горько усмехнулся Седрик. - А ее-то за что? За то, что она поливала тебя в этом специальном выпуске и...

Бабушка опустила глаза. Не от смущения, конечно, - Седрик догадывался, что она просто читает на своем коммуникаторе невидимую ему бегущую строку.

- Знал бы ты только, какие серьезные люди вынуждены по твоей милости ждать. - Сообщение, по всей видимости, кончилось. - Девлин в нашей беседе не упоминался; будем считать, что здесь ты разобрался своими силами. Так что же, - нетерпеливо вздохнула бабушка, - значит, тебя беспокоит судьба Пандоры Экклес?

- Я беспокоюсь за них обоих.

- Мало-помалу ты привыкнешь жить с чувством вины. Придется. Ладно, объясню тебе вкратце. Только учти, Седрик, что я не привыкла подыскивать своим поступкам оправдания.

А жаль, вертелось у Седрика на языке, могла бы и научиться.

Бабушка оперлась локтями о стол, словно готовясь прочитать длинное поучение.

- Во-первых, как тебе прекрасно известно, она клонировала себя. Она вырастила свою копию, а затем собрала урожай. Лично я воспринимаю такой поступок как неописуемо отвратительное убийство с заранее обдуманным намерением.

Ты не суд, хотелось сказать Седрику, ты не имеешь права выносить приговор, тем более - смертный. Не суд, но - может быть - правосудие, справедливость? Багшо говорит, что суд давно превратился в фикцию, его задушили юристы. Седрик молчал и смотрел в опасно поблескивающие глаза Агнес Хаббард.

- Во-вторых - нет, я не убиваю репортеров, показывающих Институт в неблагоприятном свете. Хотя соблазн такой возникал не раз и не два.

Бабушкина шутка заставила Седрика неуютно поежиться.

- Но люди склонны к суевериям. Давно уже замечено, что лучше не говорить об Институте плохо, это приносит несчастье. Пандора - далеко не первая, в воздухе витают подозрения - абсолютно, замечу, беспочвенные. Уничтожив Пандору из-за такого пустяка, как этот специальный выпуск, я пала бы ниже ее самой, но в действительности моя совесть чиста.

Седрик молчал. Если личная неприязнь здесь совсем ни при чем, зачем объяснять это так долго и с такими подробностями? А если дело совсем в другом, так в чем же именно?

Его молчание заметно раздражало бабушку.