Струны

Описывая безвыходность (безвыходность в самом прямом смысле слова) своего положения, Седрик начал одеваться. А вот странное дело, почему натягивать, скажем, трусы на глазах у девушки ну вроде как стыднее, чем просто быть голым? За спиралатором наблюдали три камеры. Как только Седрик пытался подойти к бегущей вдоль пола дорожке, на них начинали мигать лампочки. Камеры наглухо упрятаны в бронированные кожухи. Инструментов тут нет никаких, ни самой вшивой отвертки.

- Ну это мы еще посмотрим, - хищно усмехнулась Элия. - Я поговорю с твоей бабушкой. Или с О'Брайеном. Или еще с кем. Я скоро вернусь, а если нет, то позвоню.

- Вряд ли. Сам я отсюда звонить не могу, а насчет позвонить мне снаружи не знаю, но очень сомневаюсь.

- Я скажу им, что никуда не пойду без... - Элия осеклась. - Милый, ведь ты же хочешь уйти со мной, правда?

Она еще сомневается. Седрик, успевший к этому времени придать себе мало-мальски благопристойный вид, крепко обнял Элию.

- Конечно же, хочу. Я пойду за тобой куда угодно. Ты только выбери мир любой мир.

Прощание несколько затяну лось. Седрик настаивал, чтобы Элия - при крайней необходимости - уходила на Тибр без него, а он уж постарается пробиться туда своими силами. Элия непреклонно стояла на том, что никуда она без него не пойдет. Они чуть не вернулись в постель, чтобы обсудить альтернативу спокойно и не торопясь, однако вспомнили о другом важном вопросе - выпустит Система Элию или нет. Выпустила - Седрик с тоской смотрел, как невероятная, словно из сказки - или из сна - пришедшая принцесса исчезала в колодце спиралатора. Никто, наверное, не думал, что она его найдет, больше ее сюда не пустят. И он, и она это знали. Оставалось только вздохнуть и заняться прозой жизни. Подойдя к закусочному автомату, Седрик заказал апельсиновый сок и ореховые батончики. Не успел он дожевать последний батончик, как задребезжал коммуникатор; пришлось идти в поскучневшую с уходом Элии комнату и выяснять, кто же это там названивает.

Голографический Барни Багшо стягивал с себя красную форму институтского охранника. Вид у него был несколько ошалелый, скорее всего - от недосыпа.

- Я это, Шпрот, просто так, проверяю. Тебе как там, чего-нибудь не хватает?

- Свободы. Внятных объяснений. А еще хотелось бы, чтобы хоть один раз, для разнообразия, со мной обращались не как с куклой, а как с живым человеком, у которого есть чувства и желания.

- Да кто же этого не хочет, сынок, кто же этого не хочет.

- Сколько я тут буду торчать?

Лицо у Багшо осунулось, пошло какими-то пятнами, однако в бритве оно не нуждалось. Вот что значит старая закалка! Немец скинул наконец брюки и извлек откуда-то пурпурную, огромную, как парус, пижаму.

- Не знаю я, парень, мне же не докладывают. До вечера, наверное, вряд ли дольше, но это - моя догадка, не больше. Понимаю я, что тебе это влом, понимаю. Мне и самому такие штуки не нравятся, но приказ есть приказ, мне приказали - я должен выполнять.

- Должен? Исполнишь такой вот приказ - и сразу спокойнее на душе?

- 0-е-ей... - раздраженно поморщился Багшо. Он хотел сказать что-то еще, но вместо этого широко, до хруста в скулах, зевнул.

- Послушай, Шпрот, я валюсь с ног. Мне нужно лечь и поспать. Не помню, спал ли я за эту неделю хоть два часа подряд. Ты что, думаешь, я сделаю все, что мне скажут, не пытаясь понять смысл приказа? В эту историю вовлечена уйма людей, а не один только драгоценнейший Седрик Хаббард. Уйма, чуть не половина мира. К добру там или не к добру, но тебя выпустят уже сегодня. Наверное выпустят, точно я ничего не знаю. И здесь все-таки лучше, чем на Ниле.

- Лучше, - согласился Седрик. - Конечно, лучше. Надеюсь, что все будет быстро и безболезненно.

- Ты это о чем? - вскинул глаза Багшо.

- Ты вот сказал "к добру там или не к добру". Не к добру - это значит отдать меня Уиллоби Хейстингзу, так ведь? Или это - к добру, а не к добру - уж и не знаю что?

- Шпрот, - обреченно вздохнул Багшо, - какого ты там еще хрена напридумывал?

- Не надо вешать мне лапшу, все ты прекрасно понимаешь. Почему он не знал, что у него есть внук? Да потому, что не было у него никакого внука, не было и нет. Я - его клонированная копия. Много лет тому назад он лишился ног, и вот, пожалуйста, замена готова. Не какие-нибудь там серийные ноги, а по индивидуальному заказу.

- Ну, ты... - Багшо помотал своей массивной башкой, словно желая стряхнуть с нее паутину и сухие листья. Или ту, самую лапшу. - Короче говоря - нет! В такое говно я бы не полез ни за какие деньги. Не трудно видеть.., ладно, поверь мне на слово. Никакая ты не копия Хейстингза.

- А Система говорит - копия.

- Что-то я в этом сомневаюсь. Ты бы, - насмешливо подмигнул Багшо, попросил ее объяснить, откуда у тебя такие уши. Ладно, я сплю. Спокойной ночи.

Экран померк, не дав Седрику возможности спросить, как там Элия, на свободе она или тоже в тюрьме.