Струны души

– Quodo tempus? – растормошил я кота, решив довериться его чутью. Пушистый проводник тихо мяукнул, повернул голову, прижав уши к стулу, спрятался за лапками и продолжил спать, – Почему я не купил билет как все нормальные люди? – стукнул я по столу.

Хотя встречу, назначенную в духе: «Иди туда, не зная куда. Встреться с тем, не зная с кем», – не спасли бы даже вовремя приобретенные билеты, но я решил предпринять все возможное, что было в моих силах.

За раздумьями и поиском рейса в Милан, назначенного хотя бы на завтра, я не заметил, как кот перебрался на стол. Не выдержав отсутствия внимания к своей персоне, он развалился прямо передо мной на руки, ставшие частью клавиатуры. Я освободил одну, потер глаза и вздохнул на часы: полчаса времени пролетели впустую.

– Нам бы сейчас связаться с Габриэллой, – пробормотал себе под нос и, уповая на собственное везение, вызвал абонента, но потерпел фиаско.

Нужно было переодеться. Я встал из-за стола и пошел в спальню, в коридоре споткнулся о кота.

– Quodo tempus? – уже скорее в шутку спросил у товарища, пляшущего у входной двери. Он принялся царапать дверь. Подумав, я вернулся на кухню за рюкзаком; достал свои тяжеленные ботинки; потерял пять минут за размышлением, что лучше надеть пальто или куртку; выбрал последнее и покинул дом.

Глава 3

Кот бежал по спрессованному серо-коричневому снегу с редкими проступающими темными пятнами асфальта, иногда отбегал в пушистые сугробы, пропуская новых гудящих «прессовщиков» снега, а потом возвращался на проторенный стальными гигантами путь и брезгливо отряхивал лапки. Я пробовал взять его на руки, запрятать за пазуху, в рюкзак, но упрямец принялся извиваться ужом и чуть не порвал мне куртку.

У самой точки перехода с неба снова посыпались колющиеся холодом хрупкие белые перья. Медленно кружась, они словно бинт ложились ровным слоем на испорченный бурый снег, они укрывали нежной периной спящие деревья и словно мушки досаждали пешеходам и водителям. Почему-то на ум пришла сказка братьев Гримм про Госпожу Метелицу. Я позволил себе ребячество: высунул язык и принялся ловить особо крупные хлопья.

Именно так, с высунутым языком я застал момент перехода. Испод серого слоя пустоши проступила миланская улица с темными стенами красивых старых домов и ярко-желтым трамвайчиком. Он казался ребенком, которого родители отпустили погулять с бабушкой и дедушкой, и теперь он бегал между стариками. Те ласково смотрели на него и наслаждались свежим воздухом за разговорами с другими.

Кот рванул в раскрывающиеся двери, под ноги нескольких человек, пожелавшими стать пассажирами этого чудного средства передвижения. Я рванул за котом и успел заскочить последним. Стук закрывающихся дверей за спиной отрезал путь назад. Он плавно перетек в глухой стук железных колес, с которым забилось в унисон мое неспокойное сердце и звучали мелодии Роберто Каччапальи из Ten directions..

Я не знал где мы, где наша остановка, поэтому неотрывно смотрел вниз, наблюдал за реакцией кота, ерзающего у моих ног. Не знаю, сколько нам пришлось проехать, но неожиданно маленький гид подскочил и вылетел в открытые двери. Я сунул кондуктору в руку какую-то скомканную бумажку и сопровождаемый криками побежал за ним.

Мы обогнули трамвайчик, и перед взором во всей красе предстал величественный Миланский собор. Я спотыкнулся и остановился. От вида сырого потемневшего камня, обращенного в кружево, перехватило дыхание.

То, что возвышалось здесь передо мной в этот снежный осенний вечер никоим образом не походило на творение рук человека. Удивительная сила и власть таилась в этих хрупких башенках и ювелирных узорах над верхними окнами и внутри них. Очнувшись от оцепенения, я огляделся вокруг и увидел, что стою за оградой возле входа в метро. Кота нигде не было, зато наткнулся на гневный взгляд карих глаз испод светло-розовой шапки.

– Я тут, значит, мерзну, а ты туриста изображаешь, – пробухтело создание в безразмерной черной куртке с маленьким рюкзачком, по нос укутанное в такой же светло-розовый шарф.

– Эм, добрый вечер, – осторожно поприветствовал я, чем вызвал гневное недоумение.

– Добрый вечер? Добрый вечер!? Ты издеваешься надо мной! Если сейчас же не перелезешь через ограду и не спустишься в метро, можешь разворачиваться и возвращаться обратно! Михаилу скажу, что ты не пришел, – создание закончило гневную тираду взмахом рук и начало спускаться вниз. Я опешил, но оглядевшись вокруг, все-таки последовал указаниям и поспешил вслед за ней.

– Амалия? Тебя и не узнать без твоей розовой куртки, – нагнал ее возле кассы покупающую билеты.

– Нет, вы поглядите на него! Он все-таки издевается, – она опять взмахнула руками и смела одним движением два билета с подоконника кассы, – Холод! Снег! Я целый час жду его возле памятника, а он, видите ли, архитектуру стоит, изучает и еще издевается.

– Вообще-то я только подошел, и не знал, куда точно идти, – попробовал оправдаться я, – Ты получила от Михаила сообщение?

– Если не знал, куда точно идти то на черта приперся к Дуомо? – надвинулась на меня обвинительница.