Если бы ее просто похоронили, или бы сожгли в печи крематория – все было бы просто, еще одна смерть, пополняющая статистику самоубийств. Никто даже не приходил на опознание. Анна появилась в Рысьегорске неведомо откуда, чтобы умереть именно здесь. Ее некому было вспоминать. И никто бы не стал о ней вспоминать, если бы ужасная новость не разлетелась по всему городу: ЭТОЙ НОЧЬЮ С ГОРОДСКОГО МОРГА БЫЛ ПОХИЩЕН ТРУП МОЛОДОЙ ДЕВУШКИ. ТРОЕ ПАТОЛОГОАНАТОМОВ И ОХРАННИК МЕРТВЫ.
Тело похитили, это было понятно. Перед этим кто-то вырубил все камеры, и убил свидетелей, то есть анатомов и охранника, который мирно дремал у входа. Похитителей, скорее всего было четверо: двое справлялись с камерами, а еще двое убивали и, собственно, похищали только что зашитое после аутопсии тело несчастной Анны.
Эта новость была у каждого на устах в городе. Кому нужен труп? для каких целей? Это некрофилия, сатанизм, или просто глумление над покойной? Кто-то даже предполагал, что у Анны был любимый человек, который не смог перенести утраты любимой, и потому решил похитить ее тело. Кто-то судачил о местных сатанистах, и каждого даже проверили, но все тщетно и пусто.
Она не хотела их смертей. Отправив этих живодеров туда, откуда сама только что вернулась, Анна накинула первую попавшуюся одежду и прикончила напоследок толстого охранника, перерезав ему горло скальпелем. Видимо, ее второе появление на свет сопровождалось какими-то магнитными бурями, раз свет начал гаснуть, а телефоны взрываться. Испугавшаяся Анна выбежала на улицу, и куда бы ни пошла – следом за ней гасли фонари, будто бы отказываясь светить ей. Анне было так плохо и больно, что это было последней каплей. И ночь была слишком долгой, будто бы солнце отказалось всходить. Несправедливо. В полуобморочном состоянии она ощупывала грубо зашитый живот и не понимала, что с этим делать.
– Я так хочу умереть, – шептала она, прячась от людей в лесу, – Я не хотела всего этого.
Она бредила себе под нос, углубляясь в лес. Вскоре она вообще перестала понимать в какой стороне находился город, к тому-же ее это уже не волновало. Солнце так и не показывалось.
Вскоре она нашла яму с водой. Она бы подошла как могила, если бы в ней не было воды. Анне было плевать. Она упала в объятия своего нового дома, и вода с опавшими листьями скрыла ее от мира, и только огонь ее рыжих волос мелькнул напоследок в мутной воде.
Когда Анна умерла во второй раз, наступило утро.
Однажды я убил человека
Образ Господина Sh. пришел мне вчера, когда я возвращался на базу. Дорога была плохой, и видел я только ветки деревьев, высвечиваемые фарами машины. Я сидел позади водителя и думал – а смогу ли я придушить его прямо сейчас? Хватит ли у меня смелости?
Ничего не подозревающий водитель аккуратно объезжал лужи, а я смотрел на его шею в зеленом свете от приборной панелли. Я бы мог убить его, и сделать что-нибудь с его телом в стиле своих ранних рассказов. Например, заняться с мертвым, или еще умирающим телом сексом. Вытащить тело на обочину и утопить в вонючем болоте. Хватило бы у меня ума поджечь машину?
Я поймал себя на мысли, что рассуждаю странно и опасно. Наверное, из-за таких мыслей люди совершают ужасные вещи, а потом раскаиваются. Я пытался найти корни своих темных желаний, но так и не нашел. Закурив сигарету, я прогнал эти мысли вместе с дымом. А потом у меня родился этот рассказ. Итак, поехали…
Как только Аришка ушла, в квартире от былого веселья осталось гора грязной посуды и неловкое молчание двоих. Первый начал собирать бутылки в пакет дабы хоть чем-то заняться, а второй лежал на диване, стряхивая сигаретный пепел в салатницу, пристроенную на груди. Первый осуждающе поглядывал на второго, надеясь на то, что ему помогут в уборке.
– Может выпьем чаю? – спросил второй, тяжело поднявшись. Валялся на диване он прямо в грязных ботинках и в коротком пальто.
– Я не пью чай. – ответил первый.
– Кофе? – приподнял второй бровь.
Первый кивнул, и пошел ставить чайник. Второй проследовал за ним:
– Знаешь, люди любят откровенничать поздно ночью сидя на кухне.
– К чему ты ведешь?
Второй облокотился о косяк, скрестил руки на груди и сощурил хитрые черные глаза.
– Было бы здорово познакомиться поближе. Мы знаем только клички, но не имена.
Первый усмехнулся. Начал искать кофе в чужой кухне, натыкаясь на сверлящие глаза второго. Первый сказал:
– Я знаю тебя как Господина Sh, и я не хочу знать твоего настоящего имени.
– А я знаю тебя как Спайкер, и я очень хочу знать твое настоящее имя, – сказал Господин, протянув слово "очень" непристойно долго.
– Денис, – коротко ответил Спайкер, и нашел банку растворимого кофе среди пакетов с крупами. Худые руки тряслись от смущения.