Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

«Рассматривая, как ему казалось, единую проблему стоимости, Маркс рассматривал две совершенно разные проблемы: социологическую проблему эксплуатации — как таковой, так и в ее капиталистическом варианте, и экономическую проблему стоимости — как таковой, так и меновой в частности. Таким образом, в марксистской теории стоимости переплетены два подхода: социологический, направленный на изучение капиталистического способа производства как специфической и исторически определенной формы эксплуатации производителя и присвоения прибавочной стоимости; и экономический, направленный на изучение проблем обмена, а вместе с ними — и самой проблемы стоимости. Как уже было сказано, сам Маркс никогда не разделял эти подходы. Кроме того, к ним добавился еще и третий подход, особенно сильно сказавшийся при формировании механически-натуралистической концепции стоимости как субстанции (Wertsubstanz). Эта концепция подводит якобы объективный фундамент под саму стоимость. Однако подобная объективность не поддается ни малейшему осмыслению и при ближайшем рассмотрении распадается на субъективные элементы… Не существует никакой объективной субстанции стоимости, определенное количество которой можно было бы измерять или сопоставить с чем-то. Объективность может быть приписана стоимости лишь в той мере, в какой субъективная оценка стоимости может быть сопоставлена с объективизацией стоимостной оценки посредством установления общественной стоимости, то есть посредством феномена цен. Но и в этом случае объективность в конечном итоге вытекает из субъективности и может быть выведена только из нее»[472].

Чем глубже Струве вникал в теорию стоимости Маркса, тем больше поражался ее непоследовательности. Осенью 1899 года в статье «Основная антиномия теории трудовой ценности» он обратился к анализу так называемой доктрины «падающей нормы прибыли», которая уже была раскритикована Туган-Барановским[473]. Согласно Марксу, утверждение капиталистического способа производства ведет к постепенному уменьшению нормы прибыли, поскольку вследствие механизации производства возрастает доля постоянного капитала, а постоянный капитал не приносит никакой прибыли. Струве считал, что этот постулат, столь резко расходящийся с действительными фактами, родился из стремления Маркса установить чисто «механическую» связь между прибавочной стоимостью, постоянным капиталом и переменным капиталом. В предисловии к новому русскому переводу «Капитала», вышедшему в 1899 году под его редакцией, Струве настаивал на том, что свою теорию стоимости Маркс позаимствовал у классических экономистов, введя в нее метафизическую субстанцию.

«Маркс был в гораздо большей мере, чем обыкновенно думают, продолжателем англо-французской «классической» политической экономии, подразумевая под классической экономией все научное движение, начиная с Кенэ и кончая Рикардо. От физиократов и их английских продолжателей Маркс усвоил себе ту механически- натуралистическую точку зрения, которая столь ярко обнаруживается в его учении о труде как субстанции ценности. Это учение — венец всех объективных учений о ценности: оно прямо материализует последнюю, превращая ее в экономическую субстанцию хозяйственных благ, подобную физической материи, субстанции физических вещей»[474].

Наконец, весной 1900 года Струве опубликовал двухчастную журнальную статью, в которой наметил основные положения собственной экономической теории[475]. Эта статья будет подробно обсуждаться в той части книги, которая посвящена экономическим теориям Струве (том II), поскольку содержащиеся в ней конструктивные элементы в значительной мере преобладают над критическими. В 1900 году Струве еще верил в возможность сочетания марксистской социологии и немарксистской экономики и говорил о желательности внедрения теорий великих «реалистов» — Рикардо, Госсена, Вальраса, Джевонса, Менгера, Визера и Бем-Баверка — в «широкую и грандиозную рамку социологических обобщений Маркса»[476], так же как в свое время он хотел убрать из марксистской философии диалектический материализм и поставить на его место нео-кантианский позитивизм. Однако довольно скоро Струве понял, что подобная гибридизация невозможна. Отказавшись от теории трудовой стоимости, он некоторое время присматривался к идее «предельной полезности», но в конце концов пришел к выводу, что стоимость не может быть использована в качестве экономической категории, и от концепции стоимости обратился к концепции цены.

В 1899 году и еще несколько лет спустя Струве продолжал считать себя социалистом, поэтому необходимо уточнить, в какой мере он им являлся.