Сцена после титров (СИ)

Он всегда так на неё реагировал и смотрел – немного покровительственно. Будто он разрешал ей так себя с собой вести. Разрешал ей быть шебутной и немного ребёнком, потому что с ним она могла себе такое позволить. Почему нет, если он рядом?

Замечала ли это Аврора? Кто знает. Та, что читала чужие мысли, как открытые книги, лучше всех прятала свои.

- Это был не вопрос, Осенний сержант, - отмахнулась рыжая, мельком глянув ему через плечо в книжку, которую он читал до этого. – Осваиваем то, что пропустили? Я тебе и так рассказать могу. Заодно перед экзаменом потренируюсь.

- Ты лишаешь меня свободы выбора, - заметил Баки чисто ради проформы.

- За демократию поговори с Роджерсом, он в неё хотя бы верит, - прискорбно скуксилась Ава. – Давай, Солдатик, собирай свои мощи и пошли на прогулюндрики! Тебе для здоровья особенно пользительно!

- Тебя нужно было на войне против нацистов использовать, - фыркнула Шури, закатывая глаза. – Гитлер бы скончался от твоих словоблудств.

- Я стараюсь для пациента, - важно подняла палец вверх Маклауд, вместе с принцессой выходя из комнаты мужчины, который галантно пропустил их вперёд.

- Тебе просто некого третировать, признайся, - подначила её гений.

- Видишь, как оно? – с максимально несчастным видом повернулась Аврора к Джеймсу. – Маленьких все обидеть норовят…

- Ты же сама, кого хочешь, обидишь! – хохотнул шатен, и Шури протянула ему руку для хлопка, который не замедлил случиться.

- «И ты, Брут?» – прищурилась телепатка. – Ла-а-адно. «Жребий брошен!»

- Она меня пугает, когда начинает вот этими всякими историческими ругаться, - округлила глаза Шури, ведя их по направлению к местному рынку, одному из самых крупных в стране из-за близости к королевскому дворцу.

В гуще людей Барнс заметно напрягся, но не позволил себе проявить слабость больше, чем сканирующий акулий взгляд, направленный на всех в округе. Мужчина старался держаться так, чтобы собой прикрывать телепатку, однако девушка, прочитав его мысли, внесла в планы коррективы.

Вцепилась одной рукой в Шури, другой – в Джеймса и потащила обоих «по бутикам». Её броуновское движение между рядами, от лавки к лавке, шутки и смех заставили Барнса ослабить бдительность.

Он с ухмылкой примерял шляпы и платки, которые надевала на него Аврора, чтобы потом напяливать нечто ещё более непотребное и цветастое на Аву и Шури. С улыбкой наблюдал за тем, как рыжая вертелась перед зеркальцем то в одних бусах, то в других, то во всех разом.

Она походила на ребёнка, что дорвался до маминой шкатулки с украшениями. И в этом была та самая прелесть нормальной – человеческой – жизни, о которой Джеймс Барнс практически забыл. Но Маклауд возвращала его к ней – раз за разом, вырывая его душу у демонов, а сознание – из кошмаров прошлого.

Наверное, так выглядел бы его ангел. Огнём горящие на солнце волосы. Зелёные глаза, искрящиеся жизнью и весельем. Звонкий, чистый смех. Фигура фарфоровой статуэтки. Шрамы от злых людей, что по невежеству своему пытались упрятать это создание в клетку.

Но можно ли удержать ветер в кулаке?

Стив, услышь он его размышления, фыркнул бы, обозвав поэтом-романтиком.

Джеймс же обозвал себя дураком. Позволил себе мечтать о той, которая никогда не будет его. Зачем он ей? Убийца, калека, причем спорный вопрос, как больше – физически или морально.

Она сделает своё дело и уедет, забудет про него. И правильно. Он не заслуживает её. Не заслуживает второго шанса.

Он достаточно жизней сломал. Её он будет беречь.

Рыжая обернулась, зелёные глаза пристально глянули на мужчину, прислонившегося плечом к балке, что держала навес.

Барнс не выглядел слабым даже без руки. Отнюдь. И блокатор работал в фоновом режиме. Однако его выдавало что-то другое, эмпатическое, что девушка на автомате попыталась рассмотреть…

- Не надо, Ава, - вдруг попросил шатен, коснувшись женской руки и тут же убрав ладонь, сжав её в кулак. – Оставь эти мысли сейчас только мне.

Чужое пространство Аврора уважала… иногда, а потому:

- Хорошо. Но за теми бусами-таки вернёмся!

Ответом ей был недовольный вздох и взывание к милосердию Шури, в коем сержант Барнс был глубоко разочарован.

***

Ей вообще редко приходилось извиняться. В основном потому, что она никогда не была в чём-то виновата. А сейчас…

Ава вздохнула и перевернулась на спину, лёжа на кровати. Бездумно вперила глаза в потолок.

Гордость. Гордость, мать её. Конечно, она знала и слышала, что гордость – лишняя в отношениях, что нужно уметь идти на компромисс. А компромисс – это всегда вопреки гордости.

Прошло уже четыре дня с их ссоры, а Питер всё не звонил. Ясен пень, он искренне верил, что виновата Аврора. Точно так же, как и она верила, что он мог бы проявить чуть больше уважения и использовать на капельку больше – мозгов. Вот и тыркались они, как два барана.