Сцена после титров (СИ)

- Мать твою, и что же мне с тобой делать?.. – охнула Ава.

Зимний ожидаемо промолчал, уже отъехав в страну розовых единорогов с пистолетами Стечкина вместо рогов.

Девушка кое-как стянула с него обувь и куртку, кажется, порвав её (сам будет зашивать, она и так надорвалась, тягая его тушу!), и уложила нормально. Опыта обращения с пьяными у неё не было, и до сих пор она искренне верила, что уж её, любящую суперсолдата, эта печальная участь минует.

- Вот только проснись… Я тебе припомню… – бубнила рыжая, накрывая мужчину пледом.

Сейчас, когда он лежал, появилась возможность его рассмотреть. Задание оставило после себя ссадину на скуле, почти зажившие сбитые костяшки – очевидно, привет от рукопашного боя, и испачканные в пыли штаны. От входа к дивану тянулась двойная вереница грязных следов от армейских ботинок, которые, понюхав, с брезгливой моськой закапывала кошка.

Сначала Ава малодушно решила, что будет сам убирать с утра. Но грязь притягивала взгляд магнитом, и внутренний педант не выдержал – взялся за уборку. Потом она залезла в Интернет, где было написано, что «если Вы видите, что человек выпил слишком много, нужно помочь избавиться от алкоголя».

В какой момент Барнс начал беспокойно шевелиться, она не уловила, но потом по однозначным, как инфаркт, звукам определила, что опоздала. Организм начал выводить отраву самостоятельно. Под руку подвернулось ведро, так что – не всё оказалось на полу, спасибо большое.

Это была тяжёлая ночь… Тошнило суперсолдата долго, но безрезультатно. Сыворотка, с одной стороны, не позволяла избавиться от содержимого желудка, решив переварить яд во что бы то ни стало. А с другой – организм чисто на инстинкте отторгал алкоголь. Особенно в таких количествах. Посему Авроре пришлось вспомнить курсы первой помощи в университете.

Зимний был в состоянии нестояния, честно говоря, Маклауд вообще не была уверена, что он приходил в себя, пока она его усаживала и наклоняла. Поэтому, когда она сжала его челюсти достаточно сильно, чтобы они открылись, ей оставалось только молиться, чтобы Джеймс её услышал.

- Пожалуйста, не откуси мне пальцы.

Дальше дело пошло быстрее. Иногда помощь извне требовалась даже суперсолдатам. Больше воды, как говорила бывалая медсестра, преподававшая те курсы, как можно больше воды, чтобы не было обезвоживания и для очищения желудка. Процедура повторялась по кругу раза четыре-пять, пока вода не стала полностью чистой, и к концу Барнс обессилел настолько, что просто потерял сознание.

Взмыленная Ава устало присела на диван. Признаться честно, злости на него у неё не осталось. Только жалость, ибо сейчас грозный Зимний солдат был как никогда похож на свежевыкопанного покойника – бледный, с нездорово блестящим лицом, темными кругами под глазами, ввалившимися щеками и почти посиневшими губами. Но мужчина дышал глубоко и ровно, а стало быть, самое ужасное было позади.

Написала смс-ку Кэти, мол, как там Сэм? Учитывая, что ответ («Ещё немного, и я выкину его в окно!») пришел почти мгновенно, в их квартире тоже не спали.

Еле переставляющая ноги, девушка убрала весь беспорядок и упала спать в спальню… Чтобы через пару часов проснуться от стонов. Метка пульсировала то болью, то страхом, то паникой, то… желанием?! Что там ему снится?!

В пять утра сержант, мечущийся на диване, выглядел уже куда лучше. По крайней мере, исчезла трупная синюшность и вящее нездоровье. Остался только общий вид бомжа, который какого-то чёрта спит в их гостиной. Первую мысль – выкинуть нафиг за порог, чтоб не пачкал её территорию – она решительно подавила, своё всё-таки, почти родное…

Аврора, продолжая слушать фон его мыслей, склонилась над мужчиной. Легонько потрогала лоб – нормальный для него, хоть и слишком горячий для обычного человека.

- Джеймс?.. Ты живой, горе моё?

Шатен застонал, перекатывая голову по подушке, словно пытаясь отвернуться от её внимания. На секунду он открыл глаза, мутные и неосознанные.

И выдал то, что звучало на всех языках одинаково:

- Наталья…

У Маклауд глаза полезли на лоб. Наталья?! Почему-то она была уверена, что в жизни Зимнего солдата была только одна Наталья.

Аву извиняло лишь то, что она была женщиной. А всякой женщине не чуждо любопытство. И личное пространство в такие моменты забывается особенно охотно.

…Какие-то деревянные коридоры с дверьми по обеим сторонам. Широкая лестница с перилами. Джеймс спускается, спотыкается, не понимая, куда идёт. Зачем ему туда?.. Ему нужно домой!

Дом?! У него есть дом?!

У Зимнего солдата дом – это база, криокамера и иногда – маленькая комната с кроватью и турником под потолком.

У Джеймса Барнса дом – это запах книг, новой мебели и Авы. Его дом там, где она. Рыжая, зеленоглазая. Звонкий смех и реактор в груди.

- Куда ты, Солдат? – смеётся кто-то за его спиной.

Рыжая, зеленоглазая. Но не та. И Джеймс даже не сразу замечает отсутствие светящегося кругляшка под майкой.

Он просто знает, что она не та.

Не тот смех. Не тот запах.

- Наталья…

- Идём со мной, Солдат! – улыбается Романова, тогда ещё с чёлкой и почти взрослой хитростью в глазах.