Сценарий для Незалежной

«Ну почему нас никто не любит? — в отчаянии думал неудачник. — Хотя мы — украинцы — и сами очень странные люди: молимся на Бандеру; работаем на евреев; умираем за американцев; а ненавидим русских! Вот поэтому наверное, все время в жопе!». Дома досталось не только от хозяина, который повесил еще и приличный долг за «конфискованный» товар, но и от разъяренной супруги, как следует отходившей его ухватом.

В армии, как ни хотел, побывать Тарасу пришлось. Воспоминания были неважнецкие, но тем не менее, он до сих пор поддерживал связь с сослуживцами, среди которых были и русские ребята. Особенно сдружились с Костиком Комиссаровым, проживающим теперь в Воронеже. Раньше Константин часто приезжал в гости, всегда с подарками и деньгами, помогал чем мог, но сегодня, когда отношение к русским изменилось столь кардинально, навещать армейского друга перестал, и Тарас догадывался почему.

Из всех областных центров Галичины именно Иваново-Франковск считается центром непримиримого национализма. Вообще, Ивано-Франковск настолько захолустный, несмотря на бойкие радикальные взгляды, городок, что кажется время здесь остановилось еще в 90-х. Народ отсталый, одетый во что попало, огромное количество нищих и попрошаек. Тарас никогда не любил этот город и когда сравнивал Ивано-Франковск с Воронежем, где побывал лишь раз, сравнение это было отнюдь не в пользу первого. Как-то раз, еще до заварушки, приехал в гости Константин, и они вместе посетили кафе. Друг сделал заказ на русском. Чай с пирожными пришлось ждать целый час! Заказ принесли, конечно, но с такими презрительными рылами и скепсисом в голосе, что Тарасу стало стыдно не только за работников этого мерзкого заведения, но и за всю Украину в целом. Русофобия стала доминирующей идеологией в Прикарпатье, а культ уроженца нынешнего Калушского района Ивано-Франковской области Степана Бандеры достиг немыслимых размеров лишь по одной причине — больше хвастаться было нечем!

Тарас относился к личности Бандеры равнодушно и не понимал, зачем этому старому шкарбуну (хрычу) ставить памятники. Он помнил еще тот день, когда в 1993 году в Ивано-Франковске был снят с постамента и отправлен на металлолом танк Т-34, а спустя 15 лет на его месте установили памятник Степану Бандере. Вот так запросто, стального победителя нацистов заменил каменный пособник фашистских захватчиков. Здесь же располагался теперь и штаб национального движения Дмитро Ярого, то ли «Правый крен», то ли «Левый хрен». А недавно, как заметил Тарас, на Вещевой площади установили стенд «Украинский националист» в угрожающих красно-черных тонах. Тарас из любопытства почитал агитационные листовки, размещенные националистическими организациями. Понял одно, можно записаться добровольцем и осуществить свою мечту — умчаться из родной хаты куда подальше. В своем Подгорье он знал некоторых односельчан, отправившихся на Восток Украины в составе карательных батальонов. Слово «карательный» пугало Дзюбу. Он смотрел фильмы про Великую Отечественную войну с участием карательных батальонов, которые калечили, без жалости мучили и убивали людей. В жизни Тарас не мог поднять руку даже на курицу. Обычно с этим ловко управлялась его свирепая половина, с невероятным удовольствием сворачивающая голову несчастной наседке. «А ну их к лешему!», — махнул он рукой на агитки, но тут вспомнил о своем материальном положении, и настроение резко пошло на убыль. Тарас знал, что война — это самый короткий путь к обогащению. Перед глазами мелькали кадры из военных фильмов, в которых нескончаемые эшелоны с награбленным богатством мчались прямиком в нацистскую Германию…

«Эх… мне бы туда!», — размечтался Дзюба и не заметил, как к нему подсели двое нищих.

— Може пан подасть копиечку?

— Бог подаст! — ответил Тарас и, окатив их мимолетным взглядом, подумал: «Твою мать! Ежели ничего не изменится, придется, наверное, и свою жизнь вот так же заканчивать… Как бы сделать так, чтобы у меня всё было и мне бы за это ничего не было!».

Палочка была о двух концах. И по сей день в его ушах звенел вой бабки Варки, которая каталась по земле и рвала на себе волосы, когда привезли вперед ногами ее единственного кормильца — внука Миколу, уехавшего три недели назад в столицу делать революцию. Вспомнил он и незабываемый поход в гости к односельчанину Опанасу Шкирко, побывавшему в шкуре бойца «сектора» в одном из поселков под Донецком. Христя тогда чуть не удавилась, увидев жинку Опанаса Гарпину, в почти новеньких туфельках, роскошном платье, со сверкающими золотыми сережками в ушах! «Ползала, шкапа (кляча), по огороду в занюханном рубище, да месила галошами навоз, а теперь нос до потолка, королевишна хренова!», — едва не захлебнулась завистью Христя. Да и сам Тарас остолбенел, глядя на барахло, «оккупировавшее» хату соседа. Теперь у Опанаса было всё, начиная с отличной зажигалки и пылесоса, (а до сегодняшнего дня Шкирки пользовались только веником) и, заканчивая шикарной мебелью!

— Опанас! Звидки таке богатство? — потрясенно спросил Тарас, когда они остались за бутылкой горилки в хате одни.