Сценарии судьбы Тонечки Морозовой

Они пошли к выходу – через калитку посреди коридора, – и маленькое существо пошло за ними, не осталось с родственниками и друзьями, которые вовсю резвились, носились и играли.

Мальчишка оглянулся.

– Давай возьмем! – вырвалось у него.

– Мы сейчас не можем, – беспомощно ответила Тонечка.

– Но она же идет за нами, смотри!

Галина Сергеевна молча наблюдала.

– Мы не можем сейчас, – повторила Тонечка. – Нам нужно с родственниками посоветоваться! У нас куча родственников.

Тут она сообразила, что у Родиона нет вообще никаких родственников, и заторопилась.

– Давай обувайся, нам еще до четырех нужно много дел переделать.

Она подставила Родиону кроссовки, он молча сунул в них ноги. Тонечка не стала зашнуровывать, чтоб скорее уйти и от собаки, и от ее хозяйки.

– Ну что ты? – спросила она, когда они выбрались на улицу. – Мы же и ехали, только чтобы посмотреть! И ты больших собак любишь, а эти крошечные совсем!

– Но она же за нами пошла!..

– Мы за ней вернемся.

– Ничего мы не вернемся.

…Да уж, подумала Тонечка. Дала я маху, совсем как Галина Сергеевна!.. Потащила парня смотреть щенков, как ему объяснить, что сейчас брать собаку она и не собиралась? А он ведь тоже подросток и тоже… непристроенный!

Некоторое время они просто шли по улице, молчали и думали каждый о своем. Потом Тонечка спохватилась:

– Нам нужно вызвать такси, мы пешком не дойдем, тут далеко.

Родион покосился на нее – вот люди, а? На автобусе поехать ей даже в голову не приходит! И гостиница ихняя невозможная – кругом мрамор, сверкающие полы, мягкие кресла, официанты в формах, а в комнате тапочки лежат пушистые и халат мягкий!.. Небось за всю эту красоту деньги платят бешеные, лучше бы собаку купили!..

– Будет через пять минут, – сообщила Тонечка про такси и сунула телефон в карман. – Ждем. Смотри, Родион, это совершенно особенный район Нижнего, я про него читала. Его заложили в двадцатых годах прошлого века, когда стали строить автомобильный завод. Здесь полным-полно конструктивизма!

– Это что значит?

– Это такая архитектурная форма, вернее, направление. Вон видишь, такие прямоугольные балконы, а внизу арки квадратные? Это и есть конструктивизм! Здесь где-то кинотеатр со скульптурами на крыше, я видела фотографии, вот бы посмотреть.

– Ты архитектор, что ли?

– Я сценаристка, – ответила Тонечка беспечно. – Пишу сценарии для сериалов. Ну, и для фильмов.

– Да ладно, – сказал парень басом.

– Точно тебе говорю.

– Молодежные? Или для стариков?

– Это уж как пойдет, – усмехнулась Тонечка. – По-всякому бывает.

– А про общагу? Это ты?

– Нет, не я.

– А про необитаемый остров?

– Тоже не я.

– А про пацана с Рублевки, который как бы в полиции служит, а на самом деле он богатый?

– И это не я, – призналась Тонечка, чувствуя, что Родион разочаровывается все больше и больше.

– А что тогда ты?..

– Про курсантов я.

Родион просиял. Этот фильм они всем детдомом любили! Там жизнь была похожа на их собственную как две капли воды.

– Чесслово?

Тонечка кивнула на подъезжавшую машину:

– Чесслово. Садись, я прямо замерзла, ужас!.. Когда весна придет!

Они немного не доехали до Покровской, вышли возле большого магазина. Родион плелся за Тонечкой, сунув руки в карманы безразмерной куртки, купленной только вчера. Он думал какими-то скачками – то про оставленную собаку, то про «курсантов», то про свои горести, то про воздушные шары и про то, как их нарисовать.

Тонечка оглянулась на него. Он шел весь поникший, плечи сгорблены, волосы лезут в глаза, шапка натянута почти на уши, под глазом синяк, на скуле царапины.

– За что тебя били? – вдруг спросила она. – И вообще как ты ввязался в драку?..

Он дернул плечом.

– Ни за что. Просто так.

– Улицу не поделили?

Он промолчал.

– Ты бы рассказал, – посоветовала Тонечка. – Может, мы бы меры какие-нибудь приняли.

– Нечего мне рассказывать, и мер никаких не нужно.

…Она же не знает, что в следующий раз его… убьют. Точно убьют! И рассказать он ничего не может.

– Мне кажется, – продолжала Тонечка, открывая тяжелую дверь в магазин, – ты мне должен.

– Чего это?!

– Я тебя спасла, – сказала она. – Между прочим, могла бы и убежать.

– Ну и убежала бы.

– Ну и лежал бы ты сейчас в морге, – заключила Тонечка безжалостно. – И похоронили бы тебя как неопознанный труп!..

Тут ей позвонила Настя и, зевая, стала спрашивать, где они все – и мать, и дядя Саша, и мальчик Родион.

– Ты что, только встала? – спросила Тонечка подозрительно.

Оказалось, что еще даже и не встала, потому что Данькины питерские друзья приехали в час ночи и все пошли есть в круглосуточную пельменную, а потом еще гуляли, а потом еще пили вино и слушали музыку в «доме причта».

– Какой ужас, – сказала Тонечка. – Какие-то ночные гульбища! А днем нельзя прогуливаться?

Днем совсем не то, да и друзья приехали ночью, что тут непонятного?! В общем, сейчас Данька вылезет из ванной, Настя немного полежит в горячей воде, и они придут в «Шератон» завтракать.

– Завтрак давно закончился, – проинформировала мать.

Ну и что, пусть у них будет поздний завтрак, они отлично позавтракают бульоном и белой рыбой со спаржей, а не омлетом и круассанами!