Сценарии судьбы Тонечки Морозовой

Тем не менее створки стали медленно распахиваться навстречу машине, и она въехала в вечерний парк.

Тонечка оглянулась. Створки смыкались позади.

Машина поползла по аллее. Впереди не было видно никаких строений.

…Зачем их привезли в парк?.. Что с ними будут делать?

Машина все катилась.

Между очень черными на фоне голубого ясного неба деревьями показался белый затейливый дом с колоннами. В окнах горело закатное солнце, плескало оранжевым светом в глаза.

Тонечка зажмурилась.

Автомобиль подкатил к подъезду – высокие двери были с внутренней стороны занавешены зелеными шторками, на ступенях лежала ковровая дорожка.

Человек в сером костюме выскочил и открыл Тонечке дверь.

Она выбралась, следом за ней выбрался и Родион.

– Ну вот, мы на месте, – объявил человек радостно. – Прошу вас!..

Тонечка поднялась по ступенькам. Двери были двойные, монументальные, с латунными перекладинами и шарами.

За ними открылся мраморный холл с колоннами и гигантским камином по левую руку, дальше небольшая зала с французскими окнами. Даже отсюда было видно, что окна выходят на реку, на великолепный солнечный вечерний простор.

– Добрый вечер! – Навстречу им выступила румяная женщина в белом переднике и кружевной наколке на пышных волосах. – Позвольте вашу одежду.

Родион, посматривая на Тонечку, стянул куртку.

Женщина приняла у них вещи, на секунду куда-то пропала, вновь явилась и сделала приглашающий жест.

– Сюда, пожалуйста.

– Тонечка! Здравствуй, лапочка!

Она зажмурилась, тряхнула головой и распахнула глаза.

Лишь один человек на свете называл ее лапочкой!..

– Мама?..

Марина Тимофеевна обняла дочь, поцеловала в щеку, осмотрела с головы до ног и еще раз поцеловала.

Тонечка стояла как дура.

– Мама, откуда ты взялась?!

Марина махнула рукой:

– Андрей меня привез! Это какая-то государственная дача для крупных чинов. Он же у нас большой начальник!

Муж матери и отец Дани Андрей Данилович Липницкий на самом деле был большим начальником.

– Тонечка, как я соскучилась, – продолжала Марина. – Я думала, отдохну, потому что вы все мне надоели, а я только соскучилась. Что это за мальчик, как его зовут?

– Его зовут Родион, – пробормотала Тонечка, чуть не плача. – Мам, можно я вот присяду? На диванчик?

– Ты что? Устала?

– Нет, просто меня схватили на улице, впихнули в лимузин и притащили сюда! Я думала, нас похитили!

– Да ну, – удивилась Марина Тимофеевна. – Какие глупости.

И снова обняла и поцеловала.

От матери так прекрасно пахло – духами, свежестью, чистой одеждой и ею самой, что Тонечка на самом деле почти зарыдала.

– Мама, – проблеяла она как коза. – Мамочка. Миленькая. Дорогая моя.

– Я тут, я тут, – живо откликнулась Марина. – Ты сама не своя, лапочка моя. Где ты взяла Родиона? У него голодный вид. Нам всем нужно пообедать.

– Мама, – спохватилась Тонечка. – Родион, племянник Сашиного друга Кондрата. Сам Кондрат сейчас в тюрьме, а Родион с нами. Он превосходный художник. Родион, это моя мама Марина Тимофеевна. Она превосходный человек и лучшая мама.

– Надеюсь, про тюрьму ты пошутила, – пробормотала Марина. – Пойдемте, пойдемте, ребята! Там стол давно накрыт, Андрей отвлекся на какой-то важный звонок. У него все звонки важные.

Они миновали ту самую залу, выходящую окнами на реку, и оказались в следующей. Здесь окон было меньше, зато на потолках росписи дивной красоты, а в середине под слепящим водопадом хрустальной люстры накрыт стол – белоснежная скатерть, голубой фарфор, салфетки в серебряных кольцах, свежие цветы.

– Тоня! Нашли они тебя? Я звонить не стал, чтоб приятным сюрпризом!

Генерал Липницкий подошел, чмокнул Тонечку в щеку, Родиону потряс руку и представился:

– Андрей Данилович.

Родион от растерянности ничего не ответил, зато Тонечка сказала, что это мальчик Родион.

– К столу, к столу, – заторопился генерал. – Обещали уху из царской рыбы, вдруг простынет! А водка согреется.

– Тебе бы только водки, Андрюш.

– Нет, не только! Мне еще ухи, котлет пожарских, расстегаев и мадеры!

– Ну, – усмехнулась Марина. – Понесло!..

Сформировавшийся из вечернего солнечного воздуха официант в белом кителе отодвинул перед Тонечкой стул. Она уселась, пристроив на колени сумку. Тотчас словно сама по себе возле ножки стула возникла подставка, и Тонечка поставила сумку.

– Мама, когда вы приехали?

– Часа два назад. Мы только успели по парку пробежаться и еще не обедали. Какая здесь красота! А где наши? Дети и Саша?

– Дети в домике Горького на экскурсии, а Саша где-то по делам. Я тебе все потом расскажу, мама! Как хорошо, что вы приехали!

– Тоня, ты будешь водку?

Тонечка посмотрела сначала на Липницкого, потом на стол.

– Водку? Да, буду. Спасибо.

– Минеральную воду? Компот из сухофруктов? Морс клюквенный, брусничный? – Официант, заложив руку за спину, наклонился над ней.

– А можно мне компот? – встрял Родион. – Я люблю!

– Горячее подавать? – обратилась к Липницкому доброжелательная женщина в переднике и кружевной наколке на волосах.

– Давайте, давайте!..

Генерал взялся за запотевший штоф, разлил по стопкам ледяную водку. Вид у него сделался необыкновенно довольный и предвкушающий.

– Тоня? Тебе килечку или селедку?