Читаем Сцены частной и общественной жизни животных полностью

Он выражает надежду, что его кандидат устроит всех. «Конечно он, как – увы! – и многие другие, служит Человеку. Но нельзя не признать, что ему случается проявлять независимость, и эти порывы делают ему честь». (Улитка зевает во всю ширь своих створок.) – Мул, господа, имеет все достоинства Осла, – (Сурок засыпает.) – но не имеет его слабостей; он идет по жизни твердым шагом и не выбирает легких путей; вдобавок – и обязан он этим не только случаю, но, вне всякого сомнения, постоянной готовности вовремя являться в назначенное место, – у него одного имеется главный атрибут подлинного Председателя всякого представительного собрания… тот самый колокольчик, который поблескивает у него на груди».

Ассамблея не может не согласиться с утверждением столь бесспорным и находит довод оратора не только убедительным, но и неопровержимым.

Мула избирают Председателем единогласно.

Почтенный Председатель, потеряв от счастья дар речи, кивает головой в знак согласия и благодарности.

Не успевает он шевельнуться, как колокольчик издает звонкий и гулкий звук, призывающий всех к порядку.

При этом столь знакомом звуке старый Пес, вообразив себя в будке у ворот, заливается лаем и спрашивает: «Кто там?» Это происшествие на мгновение успокаивает Ассамблею. Волк раздраженно пожимает плечами и бросает на смутившегося Пса взгляд, исполненный презрения.

Приняв поднесенный ему стакан воды с сахаром, славный оратор сходит с трибуны

Мул, которого все обступают и осыпают комплиментами, незамедлительно усаживается в председательское кресло.

Попугай и Кот, очинив несколько перьев, любезно предоставленных им Гусыней, устраиваются справа и слева от Председателя, дабы исполнять обязанности секретарей.

Тут наконец завязывается настоящая дискуссия.

На трибуну поднимается Лев и в полной тишине предлагает всем Животным, осквернившим себя сотрудничеством с Человеком, переселиться в просторные и дикие африканские пустыни. «Земля велика, Люди не в силах заселить ее всю целиком; их сила в единстве; посему не стоит нападать на них в городах, лучше заманить их на нашу территорию. Вдали от городских стен Человек бессилен против Зверя». Оратор набрасывает выразительную картину счастливой жизни, которую доставляет гордая независимость.

Мужественный тон этой мудрой и благородной речи покоряет аудиторию.

Носорог, Слон и Буйвол объявляют, что им нечего прибавить, и отказываются от выступлений.

Приняв поднесенный ему стакан воды с сахаром, славный оратор сходит с трибуны[140].

Пес, записавшийся вторым, пытается превознести цивилизованную жизнь и радости, вéдомые домашним животным.

Его резко перебивают Волк, Гиена и Тигр. Сей последний одним прыжком взлетает на трибуну: взгляд его ужасен.

Господа цивилизованные Животные взирают на оратора с ужасом; Заяц спасается бегством.

Тигр трижды испускает воинственный клич; он рвется в бой, он ищет крови; он убежден, что только война, война на уничтожение поможет достичь того мира, о котором, кажется, мечтают все Звери.

«Война возможна; великие события всегда рождают великих полководцев, а те приближают победу».

Он приводит в пример Шапура, царя персидского, чью армию истребили полчища Оводов[141].

Тут Оса трубит в фанфару.

Тигр продолжает свою речь и напоминает об испанской Таррагоне, которую разорили Кролики, из ненависти к Людям сделавшиеся Героями[142].

Изумленный Кролик отворачивается и недоверчиво машет ушами.

Тигр рассказывает об Александре Великом, который проиграл морское сражение Тунцам Индийского моря[143].

Рыбы, плавающие в водоеме, выказывают живой интерес к происходящему; они издали внимают громогласной речи оратора и краснеют от гордости, услышав неожиданный рассказ об этом славном подвиге.

Тигр утверждает, что при столкновении интересов столь противоположных война неизбежна, а переговоры невозможны; что царствование того выродившегося Животного, которое именуют Человеком, закончено, а власть над земным шаром, нынче истерзанным, изуродованным, исполосованным дорогами железными и проселочными, пора возвратить его первым и единственно законным владельцам – Животным; что тот, кто сеет полумеры, пожнет бурю, а на смену иссякшему терпению всегда приходит бунт.

Он заканчивает свое выступление пламенным призывом к оружию. Он призывает Волка, Леопарда, Кабана, Орла и всех, кто дорожит своей свободой, встать на защиту животной нации и не дать ей погибнуть.

Левые все как один вскакивают со своих мест; правые, очнувшись от мимолетного оцепенения, лапоплещут. Центр сохраняет бесстрастие и не произносит ни слова; Рак в отчаянии воздевает клешни к небу.

Английский Жеребец (некогда роскошный скакун, а ныне жалкий одер) просит слова по личному вопросу.

Британский акцент оратора сильно затрудняет работу господ стенографов, которым приходится переводить невнятное бормотание почтенного чужестранца.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Пьер, или Двусмысленности
Пьер, или Двусмысленности

Герман Мелвилл, прежде всего, известен шедевром «Моби Дик», неоднократно переиздававшимся и экранизированным. Но не многие знают, что у писателя было и второе великое произведение. В настоящее издание вошел самый обсуждаемый, непредсказуемый и таинственный роман «Пьер, или Двусмысленности», публикуемый на русском языке впервые.В Америке, в богатом родовом поместье Седельные Луга, семья Глендиннингов ведет роскошное и беспечное существование – миссис Глендиннинг вращается в высших кругах местного общества; ее сын, Пьер, спортсмен и талантливый молодой писатель, обретший первую известность, собирается жениться на прелестной Люси, в которую он, кажется, без памяти влюблен. Но нечаянная встреча с таинственной красавицей Изабелл грозит разрушить всю счастливую жизнь Пьера, так как приоткрывает завесу мрачной семейной тайны…

Герман Мелвилл

Классическая проза ХIX века