Сцены из нашего прошлого

Про нынешний сбор воспоминаний Нине рассказала ее подруга – Галочка Дрожжинова, которая, как и Нина, благодаренье Богу, пережила эту страшную войну. Обе женщины работали теперь в Харькове на паровозостроительном заводе имени Малышева. Нина оказалась в городе, выйдя замуж за коренного харьковчанина. А Дрожжинова осталась тут после того, как с матерью была депортирована из Калуги в перевалочный лагерь, находившийся поблизости от города, откуда жителей и пленных наших солдат переправляли в Германию. Матери и дочери Дрожжиновым посчастливилось, они сбежали из лагеря, их поселили у себя жители деревни, а после оккупации они здесь и остались.

Галочка уже участвовала в 1961 году в сборе от «Комсомольской правды», однако, ее письмо не опубликовали. Из газеты пришел ответ, отпечатанный на бумаге со следами копирки, в котором ее благодарили за интересный рассказ, но с сожалением сообщали, что выпустить его невозможно, ввиду большого количества полученных откликов и малого объема газетной полосы, после чего следовала пара стандартных извинений. Два раза прочтя текст без подписи, Галочка с пониманием кивнула – она не сомневалась, что редакция завалена письмами одно другого интереснее. С нетерпением ждала она выхода очередного номера «Комсомолки», чтобы прочесть «самые памятные» воспоминания, но каждый раз почему-то обнаруживала сообщения, написанные в стиле плакатных агиток, каковыми увешан был каждый свободный сантиметр стен паровозостроительного завода. Женщина из-под Бреста, пережившая оккупацию с негодованием писала:

«Вы все знаете, что эти голодные шакалы рыскали по нашим землянкам, где мы ютились, и отнимали последние крохи. Все это сопровождалось побоями и смертью многих мирных жителей – детей, женщин и стариков».

Самым памятным днем девочки из-под Курска – ее письмо, показавшееся редакции примечательным тоже было опубликовано в рубрике – оказался тот, в который  ее сестра чудом избежала смерти:

«Однажды к нам зашел фашист. Посмотрев вокруг, он направился к двери, и моя сестра поспешила закрыть за ним дверь. Минуты через две он появился с эсэсовцем для того, чтобы расправиться с сестрой. Сестра ловко упала в сторону и пули, предназначенные ей, летели мимо. Слезы выступают на глазах, когда вспоминаешь этих зверей-немцев».

В одном из номеров Галя прочла рассказ о суровых военных буднях за подписью некоего В. Одянникова. Фамилия показалась ей смутно знакомой. Не поленившись, она сходила в Двенадцатую районную библиотеку, работавшую без выходных с продленным на два часа рабочим днем для обслуживания читателей, и нашла там несколько книг, авторства В. Одянникова, оказавшегося известным советским писателем-фронтовиком, награжденным несколькими орденами и почетными грамотами. Галочка почувствовала поднимающуюся в груди волну возмущения. Ей казалось несправедливым, что в конкурсе наравне с простыми гражданами участвует профессиональный литератор. Да и потом, пусть ее рассказ получился не таким складным, как у писателя-фронтовика, но сюжет, положим, был ничем не хуже одянниковского с его преувеличенными восторженными дифирамбами советской армии и зверскими эпитетами по адресу немцев. И уж, конечно, он был намного лучше рассказа той девочки, у которой немцы хотели убить сестру. К тому же Галя сомневалась, что сестра смогла так ловко увернуться от автоматной очереди, и уцелеть от двоих человек фашистов, намеревавшихся во что бы то ни стало расправиться с ребенком. В такое ей, видевшей расстрелы немцами советских военнопленных, верилось с трудом.

Галя передумала участвовать в подобных проектах, пусть хоть сама «Правда» их объявляет, но прошло четыре года, осадок от прошлой неудачи растворился, а воспоминания о страшных днях по-прежнему требовали выхода, поэтому она решила попробовать еще раз. Да и что греха таить, хотелось увидеть свою фамилию, пропечатанной в газете. А вдруг сейчас получится?

С Ниной Зинченко о войне они не говорили. Не было подходящего случая, а может, что скорее всего, не находилось тем. Ну что там обсуждать? Как им, восьми и девятилетним девчонкам – Галочка была на год старше Нины – было тяжело и страшно? Как они пухли от голода и не раз бывали на волосок от смерти? Это ведь и так понятно, и нечего переливать из пустого в порожнее, и считать это дружеской болтовней. А вот про сбор военных воспоминаний Гале почему-то захотелось сказать Нине, она и сама не знала почему…