Сцены из провинциальной жизни

Марианна никогда не слышала о программировании и не проявляет к нему никакого интереса. Но спрашивает, когда он вернется домой, tuis — так она это называет.

Он отвечает, что не знает. Может быть, никогда. Разве ее не беспокоит, куда движется Южная Африка?

Она мотает головой. Южная Африка не так плоха, как пишут в английских газетах, говорит она. Черные и белые прекрасно бы ладили, если бы только их оставили в покое. В любом случае, ее не интересует политика.

Он приглашает ее на фильм в «Эвримен». Это «Bande а part»^[35] Годара, который он уже видел, но мог бы посмотреть еще много раз, поскольку там играет Анна Карина, в которую он сейчас влюблен, как год назад в Монику Витти. Поскольку это не кино для интеллектуалов, а просто история о банде неумелых преступников-любителей, он не думал, что фильм Марианне не понравится.

Марианна не из тех, кто жалуется, но он чувствует, как весь фильм она ерзает рядом с ним. Когда он украдкой бросает на нее взгляд, видит, что она чистит ногти, не глядя на экран. «Тебе не понравилось?» — спрашивает он после. «Я не могла разобрать, о чем там», — отвечает она. Оказывается, она никогда не видела фильмов с субтитрами.

Он приглашает ее выпить кофе в свою квартиру — вернее, в квартиру, где временно обитает. Уже почти одиннадцать. Теодора легла спать. Они сидят, скрестив ноги, на толстом ковре в гостиной, закрыв дверь, и тихо беседуют. Она не его кузина, но она подруга кузины, она с его родины, и ее окружает волнующая атмосфера недозволенности. Он целует ее, кажется, она не имеет ничего против того, чтобы ее целовали. Они вытягиваются на ковре лицом к лицу, он начинает расстегивать, развязывать, возиться с ее молнией. Последний поезд в южном направлении отходит в одиннадцать тридцать. Она определенно не успевает на него.

Марианна — девственница. Он обнаруживает это, когда наконец укладывает ее, обнаженную, в большую двуспальную кровать. Он никогда прежде не спал с девственницей, никогда не задумывался о девственности как о физическом состоянии. Теперь он получает урок. У Марианны идет кровь, когда они занимаются любовью, и продолжает идти после. С риском разбудить няню ей приходится прокрасться в ванную комнату, чтобы вымыться. Пока ее нет, он включает свет. На простынях кровь, все его тело в крови. Они — как это омерзительно! — валялись в крови, как свиньи.

Она возвращается, завернувшись в купальное полотенце.

— Мне нужно идти, — говорит она.

— Последний поезд уже ушел, — отвечает он. — Придется переночевать здесь.

Кровотечение не прекращается. Марианна засыпает, засунув между ног полотенце, которое все больше намокает. Он лежит рядом с ней и не может заснуть от беспокойства. Не надо ли вызвать «Скорую помощь»? Можно ли это сделать, не разбудив Теодору? Марианна, судя по всему, не встревожена, но что, если она только притворяется ради него? Что, если она слишком невинна или слишком доверчива, чтобы понять, что происходит?

Он убежден, что не заснет, но засыпает. Его будят голоса и звук льющейся воды. Пять часов, на деревьях уже поют птицы. Он с трудом поднимается и прислушивается, стоя под дверью: голос Теодоры, потом Марианны. Он не слышит, о чем они говорят, но это может иметь для него неблагоприятные последствия.

Он снимает с кровати простыни. Кровь просочилась на матрац, оставив огромное неровное пятно. Со смешанным чувством вины и злости он переворачивает матрац. Пятно обнаружат, это лишь вопрос времени. К тому моменту он должен исчезнуть, непременно исчезнуть.

Марианна возвращается из ванной в чужом халате. Она ошеломлена его молчанием, его сердитыми взглядами.

— Ты же мне не сказал, что нельзя, — оправдывается она. — Почему я не должна была с ней говорить? Она милая старушка. Милая старая aia.

Он вызывает по телефону такси, потом подчеркнуто ждет у парадной двери, пока она одевается. Когда подъезжает такси, он, уклоняясь от ее объятий, сует ей в руку банкноту в один фунт. Она смотрит на деньги с изумлением.

— У меня есть деньги, — говорит она. Он пожимает плечами и открывает перед ней дверцу такси.

Оставшиеся в этой квартире дни он избегает Теодору. Уходит рано, возвращается домой поздно. Когда он здесь поселился, то нанимался охранять эту квартиру от мужа и вообще быть под рукой. Один раз он уже не выполнил свои обязанности и теперь снова оказался не на высоте, но ему все равно. Удручающий секс, шепчущиеся женщины, окровавленные простыни, пятно на матраце — ему бы хотелось оставить всю эту постыдную историю позади, закрыть за ней дверь.

Приглушив голос, он звонит в общежитие на Эрлз-Корт и просит позвать к телефону кузину. Она уехала, говорят ему, она и ее подруга. Он кладет трубку и с облегчением вздыхает. Они уехали, он в безопасности, больше не нужно с ними встречаться.