Сцены из римской жизни времен императора Клавдия (СИ)

1-ый эписодий.

Император Клавдий прохаживается по саду, который приготовлен для последующих торжественных событий. Император не скрывает своего лица, но никто не обращает на него внимания. Что суетящиеся прислужники думают о нем? Ну ходит человек и ходит, кто знает, что ему надо, может быть он из приглашенных, боится упустить дармовую выпивку, вот и пришёл так заранее. Хотя нет, на опытного питуха он не похож, может быть провинциальный поэт, сочинивший торжественную оду или какой гимн, твердит его теперь наизусть для памяти и надеется прочесть подороже на празднике. Нет, на поэта он тоже не похож. Наверное, праздный мыслитель, из тех, кто считает себя особенно обиженным нынешними временами, вот и пришел посмотреть на тех, кого времена не обидели, а даже наоборот. Придя к таким выводам, рабы не сильно ошиблись.

Предводитель служителей подходит к Клавдию и, не узнавая императора, заговаривает с ним. Возможно, он только делает вид, что не узнает. Нет ничего подлее и разнообразнее, чем хитрости маленького человека.

Предводитель

Приветствую, почтеннейший, ты кто таков?

откуда держишь путь? А впрочем, если ты

не хочешь отвечать - так и молчи себе,

или придумай имя в меру знатное,

но и не через чур, чтоб мог поверить я,

и к нам иди - здесь смешанное общество

на свадьбу собирается - таким как ты

местечко есть почетное - скажи одно

ты наш или не наш.

Клавдий.

Смотря, кто женится,

кому я свой, обрадуется, встретив здесь,

меня среди гостей, а на чужом пиру

мне, старче, делать нечего.

Предводитель.

Незваный гость,

иль ты хитришь иль прибыл из глуши такой,

где не интересуются политикой,

подробностями власти, полусонною

живут где жизнью, наших бед не ведая.

Весь Рим гудит как улей, слухи всякие

распущены, все спорят, чем окончится,

какою кровью эта свадьба шалая,

а ты ни сном, ни духом?

Клавдий.

Кровь известно как

на брачном ложе льется...

Предводитель

Будет лучшею,

клянусь Венерой, эта шутка свежая

здесь нынешнюю ночью. В древней древности

невеста наша простыни запачкала.

Должно быть так, но как-то мне не верится,

чтоб наша блядь была когда-то девственной,

наверно, родилась уже готовою,

опробованной, знаемой, надкусанной,

а вот жених - тот может быть и девственник,

темны пути Гимена, если этот бог

сбирает свои жатвы, на чужих полях,

где сеяно не для него, где ветер лих,

нес семена по-над землею выморочной.

Клавдий.

(перебивая)

Да ты старик - прям, ритор, сколько сказано,

а смысла нет, как нет - на пир здесь свадебный

кто созывал народ, кому, подвыпив, петь

эпиталамы будем, что за дело всем

до жениха с невестой, для кого Гимен

готовит, стелет ровно ложе брачное

чьей крови ждут квириты, если девства нет.

А то и выпить хочется и некому

счастливых лет желать. С какой голубкою

какому голубку сегодня спариться?

Рассказывай сначала.

Предводитель.

Предводитель задумывается, стоит или не стоит говорить, очевидно, что разумнее и безопаснее будет смолчать, но его как будто что-то нудит, что-то подталкивает. Страсть, как хочется всё рассказать и посмотреть, как будут слушать.

Ладно, время есть.

Империю сегодня поимеет тот,

с жены кто сдернет одеяло брачное,

поймает суку на крючок, проткнет ее...

Клавдий.

Какую суку?

Предводитель.

Мессалину.

Клавдий.

Шутка-то

нехороша.

Предводитель.

Уж как шутил Калигула

про то же - чести вор, Приапа первый жрец,

а и ему сейчас должно тошнехонько,

в безвидных, мрачных, хладных безднах Тартара

глядеть сюда.

Клавдий.

О, да шутник он славный был.

Предводитель.

Но помнил, кто он есть, со страхом шуточкам

его смялись мы, но не над ним - самим

размахом преступлений он возвысил Рим,

он Мессалину взял в добычу похоти,

как мОгущий, как властвующий, сил игра

к нему влекла, бессилья не прощает Рим.

Клавдий.

О чем ты вспомнил, шутки те отшучены,

невиннее, здесь, будет, сапожок-то мы

стоптали, сбили, скинули и в добрый час,

при Клавдии всем лучше.

Предводитель.

Вот, у Клавдия