Сцены из римской жизни времен императора Клавдия (СИ)

(Следующий ниже текст он исполняет, надеясь выдать за свой, но Клавдий не тот человек, чтобы с первых же строк не узнать стихи Сенеки. Этот интриган и богач, заслужив легкую опалу, проживает теперь на Корсике и, пользуясь молчаливым попустительством властей рассылает подметные письма с философскими рассуждениями и отрывками из собственных трагедий, где в качестве резонера, не стесняясь, выводит самого себя, и даже, чтоб не перепутали, под собственным именем.

Сослали Сенеку недавно, и причины ссылки должны были запомниться, скандал был громкий, так что совершенно непонятно откуда взялась версия, что пострадал он за свою философскую публицистику, за нравственную, так сказать, позицию. Лишь немногие еще помнят, что в действительности наказан он за блудное сожительство с девицей из императорского дома.

Над ним бы потешаться, а его читают и даже заучивают наизусть. Хотя есть в Риме и настоящие поэты.)

Я долго жив, я помню времена

Тиберия, Калигулы - лилась

обильно кровь, доносчики плели

свои тенета. Доблесть, красота,

богатство, слава, древний род, заслуги,

удача - обрекали верной смерти,

а смерть казалась только избавленьем

и оправданьем. Были времена

тяжолые, но правильные - Рим

задумался тогда куда идет,

припомнил, чем он был и нам мелькнула

нежданная надежда. В час когда

несчастный Гай погиб мне показалось:

Рим цезарей исчез, позорный строй

рассыпался, и, захлебнувшись кровью,

последний наш тиран нам дал свободу.

Не получилось - всё могло пойти

иначе лучше, но тупая чернь,

но наша трусость. Как мы в дни лихие

от ужаса за прошлое цеплялись,

Республику под пыткой вспоминали,

а страх прошел - не помним ничего -

история окончилась, где смерть

и доблесть разошлись в своих путях,

мы, выбравшие жизнь, живем позорно -

а был ли выбор лучше...

Клавдий.

Эпоха окончилась смут и войн,

время твоё прошло,

плыви спокойно, на прихоть волн

надеясь, оставь весло.

Теперь не с буйным морем народ

сравню, а с движеньем вод,

попутных всякому. В свой черед

всё здесь ко дну пойдет.

Твои молитвы не слышат там,

не исполняют просьб

жалких и тихих, душа пуста,

время и дело врозь.

Твой голос как-то еще звучит

плохо ли, хорошо.

Вот до чего ты, старик, дошел

до воя и слез почти.

Действие 2.

Сады наполняются людьми вполне определенного пошиба. Несмотря на готовящееся обильное угощение многие пришли уже в готовом виде. А впрочем, похоже это их обычное состояние. Приличных гостей на этой свадьбе нет. Вообще, несмотря на общую бесшабашность и опьянение, чувствуется, что мероприятие не удалось, провалилось. Как ни странно.

Мессалина, здоровая бабища лет 40-45, с приятным одутловатым лицом, заметно нервничает. Она славиться умением пить не пьянея, но сейчас ей надо забыться и она хлещет стакан за стаканом, ноги и язык заплетаются, но голова ясна как никогда и потому так страшно. Жених, кажется единственный, кто доволен всем происходящем, впрочем о нем и раньше говорили, что он набитый дурак. Он прохаживается между столами, надменно поглядывая на гостей. Вероятно, желает показать себя со всех сторон в момент великого триумфа. Вся неприличность совершаемого действа ему непонятна. Опасности он тоже не ощущает. А зря.

1-й гость.

Бывали мы на свадьбах и почище,

за ради правды можно помянуть

Тиберия, Калигулу... Бывали-с,

а это что - позор один - в саду,