Сцинка

— Куда потише… На Север люди бегут, но сомневаюсь я, что там всем рады.

Лавиния сбегала за тележкой.

Ещё раз проверили, что в комнате, на первый взгляд, придраться не к чему. Голый матрас закинули покрывалом, разбитый ящик от комода спрятали под кровать, полы помыли.

Что происходило, слышали многие, но догадались ли, что именно? Гадина ещё эта. Побежит дурная девка к законникам? Что ей Ксандро наобещал? А вдруг свободную жизнь? Тогда, может, и побежит. А если с годами выпестованная шлюшачья запуганность возьмёт верх, забьётся девка в тёмный угол и будет ждать утра.

— Толкай, давай, не так далеко осталось! — Алиша прикрикнула на Лавинию. Мадам напирала на тележку, пока Алиша приподнимала ту, застрявшую хлипким колесом в дорожной выбоине. Вытащили. Вздохнули обе, но сидеть и отдыхать некогда. Ночь темна, горожане неспокойны.

— Ну что, пошли? Надо было кэбмена брать! — Лавиния вытерла руки о юбку. Алиша огрызнулась:

— Надо было! А ты хоть одного видела? Толкай уже! Теперь скоро.

— Я и толкаю, — Лавиния с сожалением посмотрела на свои руки. — Зарезала ты, а толкаю я!

— А по чьей милости это всё вообще произошло? Брошу я тебя здесь и уйду. Проступай, как хочешь.

— Опять запугиваешь меня? Будто я и никто без тебя и одна не справлюсь!

— Шевели ногами, — Алиша взялась за край тележки, приподняла, помогая проехать очередной сложный участок. Лавинья и не думала останавливаться.

— Да ты, Сцинка, ещё хуже, чем иной мужик, себя ведёшь! Выше себя ставишь! И мужиков выше, и женщин! Не так?

Алиша промолчала, выбирая, куда наступить. Дорога была ненадёжна. Мадам же разошлась.

— Вот скажи, Сцинка, что, нет убийц среди мужчин лучше тебя?

— Отчего нет? Очень много их, кто лучше меня.

— А среди женщин?

— Да и среди женщин хороших убийц хватает. Некоторым я и в подмётки не гожусь. Я и ядов не знаю, и оружием не всем владею. — Алиша задумалась. — Да много чего есть, чему я не научилась…

— То есть, и женщины лучше тебя есть? — Лавиния раскаркалась. — Так ты на мне отыгрываешься? Чем же моя профессия хуже твоей? Или радость доставлять, оно порочнее, чем людей резать? Я к вашей гильдии воров и убийц не принадлежу!

— А могла бы. Кто Ксандро зарезать пытался? По груди, это ты его.

— Защищалась я! Моё дело тоже непростое. Всем подряд разрешать над собой насильничать, никакого здоровья не хватит!

— Ты б потише, и имя своё не выкрикивай.

— А что, всё Лавинья дура, да дура? Я своё дело знаю! А сколько я девок с улиц забрала, а? Мёрзли бы по углам, по каморкам, да по клоповникам! И ванная у меня организована с водопроводом, вода горячая, простыни, бельё! Кормёжка! Плохо? Разве плохо?

— Так теперь и нет ничего.

— Бывают в жизни и взлёты, и падения… Редко у кого всё ровненько. И дети у меня все по тёплым углам пристроены!

— Помнят они хоть лицо твоё?

— Это им не надо! — Лавинья встряхнула головой. — Что же ты тогда со мной дружбу водишь, если я такая плохая?

— Столько людей из-за тебя перерезала…

— Жалеешь? Больше, меньше, тебе есть разница? Или, думаешь, за каждого зарезанного в аду будут годки накидывать?

Сцинка промолчала. Хоть бы и накидывались. Не может быть там хуже, чем здесь.

Городская стража

Ксандро сбросили в канаву у городской стены. Никто проверять не будет, кто там валяется. Документов на теле нет, даже если кто случайно и наткнётся, одежду снимут, разве что, хоть бы и нижнюю, и в крови.

Совсем без происшествий не обошлось. Пока толкали тележку, наткнулись на городской патруль.

— А, ну, кто там, стойте! — один из стражников подбежал к ним. Молодой ещё, новобранец. Кто постарше, те вальяжные. Сами потребуют подойти, пригрозят, если есть чем. Вооружена городская охрана плохо.

— Идём по своим делам, проблем не хотим, — спокойно ответила Сцинка. — Да и тебе они не нужны, — добавила, когда молоденький стражник оказался рядом. Он взглянул на её разбитое лицо, отшатнулся. Сцинка, как могла, умылась, прибрала волосы, переоделась в чистое. Но распухшую рожу не спрячешь.

— По своим делам, говоришь, — стражник покосился на ковёр с Ксандро в тележке. — Какие же такие дела ночью?

— Разве не видишь? Весь город бежит. Мы чем хуже? Скарб перевозим.

— В такой час?

— Ночь, день, есть ли разница?

Молодой стражник кивнул и уже было повернулся уходить, как его напарник крикнул:

— А, ну-ка, покажите, что в тележке!

— Поживиться нечем, — злобно прорычала Сцинка.

— Ничего у нас нет. Тряпьё старое! — испуганно добавила Лавиния.

— А ну, глянь, это ж Мадам Делавинь! — стражник постарше усмехнулся. — Смотритель из города, а она из его дома тряпки тащит.

— Мародерствует? — в тон старшему поддакнул осмелевший младший.

— Мои это тряпки, мои! — взвизгнула Лавиния. — Имею право!

— На что, шлюха? — расхохотался старший. — Откуда слов таких нахваталась? Если от Смотрителя, так он убежал уже, только пятки сверкали!

— Кому ж тогда служишь? — поинтересовалась Сцинка.

— Только Император надо мной и Бог!

— Ну и подыхай, — Сцинка пырнула старшего стражника ножом, тот захрипел, опадая. Младшего, онемевшего и замершего на месте от увиденного, Сцинка подтянута к себе.