Сципион Африканский. Победитель Ганнибала

Даже после смерти Сципиона враги его не могли успокоиться. Скорее «она увеличила храбрость его врагов, вождем которых был Марк Порций Катон, который даже при жизни Сципиона постоянно клеветал на его возвышенный характер». Подстрекательство Катона вызвало расследование того, как распорядились данью Антиоха. Прямой мишенью сделался Луций, косвенной — память его брата. Луций и несколько офицеров его штаба были привлечены к суду. Приговор был против них, и, когда Луций заявил, что все деньги, полученные им, находятся в казначействе, и поэтому он не может дать обеспечение возмещения ущерба, его бросили в тюрьму. Его кузен, Публий Сципион Назика, заявил сильный и убедительный протест, но претор объявил, что ввиду приговора у него нет выбора, пока Луций отказывается платить. Гракх снова вмешался, чтобы спасти своих личных врагов от позора. Применив власть трибуна, он приказал освободить Луция и постановил, что претор должен получить требуемую сумму из собственности Луция. Претор послал людей, чтобы взять ее во владение, «и не только не нашли ни следа денег, полученных от Антиоха, но сумма, полученная от продажи собственности, даже не покрывала сумму штрафа» (Ливий). Это убедительное доказательство невинности Сципионов возмутило общественное мнение, и «общественная ненависть, направленная против Сципионов, обрушилась на претора, его советников и обвинителей».

Вряд ли то, что его имя будет очищено после смерти, послужило Сципиону утешением в последние годы жизни. «Неблагодарность по отношению к своим великим людям есть черта сильных народов», — говорит пословица. Неудивительно, что Рим достиг верховенства в Древнем мире.

Глава 16 ЗЕНИТ РИМА

В военной области нет, может быть, изречения, столь часто цитируемого, как наполеоновское: «Читайте и перечитывайте кампании Александра, Ганнибала, Цезаря, Густава-Адольфа, Тюренна, принца Евгения и Фридриха; возьмите их себе за образец; это единственный способ стать великим полководцем, усвоить секреты военного искусства». В другой из максим он говорит: «Знание великих военных операций может быть приобретено только опытом и прикладным изучением всех великих полководцев. Густав, Тюренн и Фридрих, так же как Александр, Ганнибал и Цезарь, — все действовали, опираясь на одни и те же принципы».

Наполеон выделяет здесь шестерых или семерых полководцев, стоящих на вершине в истории военного искусства. Сознательно или бессознательно, среди исследователей военного дела имеется общая тенденция считать наполеоновский список стандартной оценкой заслуг, а не просто произвольным перечнем полководцев, если дополнить список его собственным именем. Правда, некоторые считают абсурдным включение Евгения при исключении Мальборо, а другие выбросили бы Тюренна из-за убеждения, возможно ошибочного, что величие синонимично с масштабом опустошений, или по более веской причине нехватки среди его успехов решающих побед, достигнутых над равными. Обнаруживается, что немало комментаторов пришли к списку из трех величайших полководцев древности — Александра, Ганнибала и Цезаря — и трех величайших полководцев нового времени — Густава, Фридриха и Наполеона, — возвышающихся в военной истории как гималайские пики. Факт, что Фридриху, с его грубыми тактическими ошибками и вовсе не оригинальным «косым построением», отдается предпочтение перед такими совершенными артистами, как Тюренн и Мальборо, остается одной из тайн военной критики. Но здесь не место разбирать это заблуждение. Здесь нас интересуют великие полководцы Древнего мира и, если мы желаем сравнений с современностью, сам Наполеон, поскольку его превосходство практически не оспаривается.

Сравним поэтому Сципиона с тремя «великими капитанами» древности в трех отношениях — как полководца, как человека и как государственного деятеля. Любое такое сравнение должно быть основано на условиях, в которых этим людям пришлось действовать, и на мастерстве, с каким они обращали эти условия себе на пользу.

Александр и в едва ли меньшей степени Цезарь имели громадный актив — самодержавную власть, полный контроль над доступными людскими и материальными ресурсами. Даже Ганнибал, хоть его и плохо поддерживали, был неуязвим для мелочного вмешательства в свои операции, против которого пришлось бороться Сципиону и, позднее, Мальборо.