Студент

— Трезвый, но дурной. На идиота смахивает. Обидно. Был такой чувак веселый, душа нараспашку. Анекдоты хорошо травил. А теперь… Уж лучше б пил. Видно, от антабуса мозги набекрень свихнулись.

— От какого антабуса? — удивился я. — Он же рассказывал, что с матерью к гипнотизеру ходил, после чего пить бросил.

— Да как же, бросил, — Валерка мрачно сплюнул под ноги. — Две недели не пил, держался. А потом она его достала…

— А как же ты говоришь, трезвый? — не понял я.

— Так ты ничего не знаешь? — сказал Валерка.

— Я знаю только то, что Стаса давно не видно, а что, да как, откуда мне знать?

— Когда Стас снова запил, отец хотел его в армию отправить, а комиссия завернула. Не знаю, что она там нашла, а, может, пожалела — батька-то сгоряча это дело затеял. А только получилось еще хуже. Отец взял, да и определил Стаса в психушку. А в психушке ломают так, что не то что пить, жрать не захочешь. Через полгода Стас вышел, только это вроде как уже и не Стас. Я с ним про институт, а он: «Я не пью, я вообще не пью. Вот видишь, деньги всегда есть» и лезет в карман, трясет четвертными. Я ему про наших девок, а он опять: «Я не пью, я вообще не пью». Так я и думаю, лучше б пил. Хмельной он был интереснее.

— И чем он сейчас занимается?

— Да ничем. Говорят, учебный отпуск взял. Да только, я думаю, учиться он уже не будет. В общем, увидишь как-нибудь, — сам поймешь.

— Володь, ты с нами совсем туситься перестал, — сменил вдруг тему Валерка. — Дома тебя тоже не застанешь. Всё с Юркой и Ляксой?

— Да нет, — стал оправдываться я. — Дело не в этом. Просто отца положили в больницу. Мать крутится одна. У меня никакого настроения нет на тусовки.

— Серьезное что? — посочувствовал Валерка.

— Серьезней некуда, — ответил я.

И это была правда. У отца случился очередной, хотя и редкий в последнее время припадок. Врач скорой помощи сделал обезболивающий укол, послушал, померил давление, покачал головой и предложил отправить в больницу. Отец заупрямился, и мать, жалея отца, робко возразила, сказав, что приступы случались и раньше, но все обходилось. Врач не стал настаивать, только пожал плечами и предупредил: «Приступ может повториться и спровоцировать инфаркт, а у вашего мужа, судя по истории болезни, два инфаркта уже случились. В общем, если что, — немедленно вызывайте скорую».

Раньше я легко справлялся с приступами: ясно видел легкое мерцание голубоватого свечения вокруг головы отца. Видел, как гармонию свечения нарушали красновато-оранжевые сгустки. Боль, которую приглушали морфием, оставалась, и я снимал ее, потому что она могла вернуться, как только действие лекарства закончится. Удерживая руки над головой отца, делал круговые движения в области скопления сгустков. Мне казалось, что оранжевая боль просачивается через мои руки и уходит, оставляя во мне что-то неприятное, гнетущее, и отнимает силы. Я походил на человека, который взялся за оголенный электропровод с неиссякаемым источником тока, потому что источник боли моего отца был так же неиссякаем. Через некоторое время темно-красные сгустки окрашивались в розовый цвет, потом меняли его на голубоватый и постепенно свечение становилось почти однородным, а дыхание отца глубоким и ровным. Я погружал отца в сон, после которого он просыпался выспавшимся, и силы снова возвращались к нему.

По окончании сеансов я чувствовал слабость, апатию, и мне хотелось спать.

Приступы становились реже.

Теперь же, когда я утратил способность в полной мере воздействовать своей энергией на пораженные очаги в мозге отца, и снять болевые ощущения, я не мог помочь ему. И это меня угнетало.

Как и предупреждал врач скорой помощи, приступ повторился, и отца увезли в больницу…

— А Леран женится, — сообщил вдруг Валерка.

— Да-а? На Лике?

— На Лике, — подтвердил Валерка, и видно было, что он не в восторге от этого факта.

— А жить, где будут? У нее?

— Не, у Валерки. Отца опять в Москву переводят.

— Ну и клево. Валерка с Ликой тоже в столицу переедут, — заметил я.

— Фигня! Ликин фазер против. Сказал: выйдешь замуж, ни копейки не получишь, пусть муж содержит.

— А Лика что?

— А ничего. На дыбы встала. Как-нибудь проживем, говорит.

— «Как-нибудь» — это как? — усомнился я.

— А черт их знает! — засмеялся Валерка. — «Авось», да «Как-нибудь» в России горы свернуть»… Да тут еще обстоятельства. Лика-то в положении.

— Как это? — удивился я. — Они ж вроде недавно вместе.

— Ага, а переспал он с ней еще до сентября. Потом сходились, расходились, пока совсем не сошлись…

Когда я Юрке Богданову сказал, что Леран женится на Лике, он только презрительно усмехнулся:

— Дураки.

— Amor non est medicabilis herbis, — сказал я.

— Это ты что-то про любовь? — сказал Юрка.

— Я говорю, что нет лекарств от любви.