Студент-медик из Дублина

— Болезненные процедуры не стоит повторять без крайней необходимости, — ответил врач. — Мне необходимо обследовать пациента, так как я буду решать, как его лечить. Поэтому я избавлю вас от пальпации — только не думайте, что упустили редкую возможность. Таких возможностей вам еще представится масса, когда вы вновь будете заменять врача, а пациент отоспится.

Тем лучше для меня, мысленно отозвался Фингал, наблюдая, как наставник мнет живот пациента. Судя по тому, каким прерывистым стало дыхание Шеймаса Фаррелли, исследование было болезненным.

Мистер Киннир выпрямился.

— Здоровенное вздутие вот здесь, — объявил он. — Самое время припомнить Гамлета.

Гамлета? Фингал озадаченно нахмурился, но заметил, что доктор Эллеркер усмехается: вероятно, он уже знал, о чем речь.

— Иссечь иль не иссечь — вот в чем вопрос, — с расстановкой произнес мистер Киннир. — Что скажете, Эллеркер?

— Я против, сэр. Примените консервативный метод лечения Окснера-Шеррена. Следите за пульсом и температурой, очертите границы образования на стенке живота. Орально ничего не давать. Жидкости — внутривенно. Если все сложится удачно, температура и пульс снизятся в первые же двадцать четыре часа, а границы образования и болезненности сократятся.

— Отлично. Сделать из вас хирурга мы еще успеем, — пообещал консультант. — Если же улучшение не наступит и состояние больного, напротив, ухудшится, нам придется оперировать его, чтобы предотвратить образование абсцесса. При таких обстоятельствах преимущества операции перевешивают риск.

Фингал и Эллеркер хором произнесли: «Да, сэр».

— О’Рейли, что вы знаете о долгосрочном лечении подобных случаев?

— Если инфекция не распространяется и размеры образования сокращаются, аппендикс можно удалить по прошествии трех месяцев.

— И зачем же нам столько ждать?

— Потому что сейчас внутри все воспалено. Легко повредить кишечник, вызвать кровотечение. А через три месяца воспаление спадет, удаление аппендикса станет гораздо менее рискованным.

— Правильно. — Врач усмехнулся и продолжал: — Значит, мы снова примем этого человека на лечение через три месяца. Вижу, вы по-прежнему старательны, О’Рейли, и если вы меня не разочаруете, доктор Эллеркер согласится поручить вам этого пациента. Верно, доктор?

Эллеркер кивнул.

— Спасибо, сэр, — кивнул Фингал, взволнованный тем, что ему предложили шанс участвовать в операции.

— Только не надо так тревожиться, сынок, — добавил хирург. — Работать руками вы научились в амбулатории. Продолжайте в том же духе — кто знает, может, из вас мы тоже сделаем хирурга.

Так уже на третий день работы в хирургии Фингалу О’Рейли пришлось задуматься о том, не избрать ли ее своей специальностью. Но чтобы понять наверняка, предстояло еще шесть месяцев практики как в хирургии, так и в других областях медицины.

Ларс сидел в легком шезлонге, обтянутом полосатой тканью, который Бриджит вынесла на лужайку, в тень старых деревьев.

— Финн, когда я услышал от тебя по телефону, насколько болен отец, я был потрясен. Но ты говоришь, рентген в среду оказался нормальным — значит, болезнь не прогрессирует?

— Да, — подтвердил Фингал, откидываясь на спинку своего шезлонга. В воздухе витал сильный запах свежескошенной травы. Дым от трубки повис над землей, словно серый призрак. — Доктор Миккс уверен, что больше никакие органы не затронуты.

— Я вздохнула с облегчением, узнав, что болезнь не прогрессирует, — призналась мама. — А кухарка творит чудеса, строго придерживаясь диеты, предписанной доктором Микксом.

Ох, мама, думал Фингал. Все это временные меры, но если они приносят утешение, зачем лишать тебя надежды?

— Ларс, — продолжала мама, — теперь твоя очередь помогать нам. Мы с отцом все подробно обсудили. Мы понимаем, что ремиссия не означает выздоровления, — она распрямила плечи. — Смерть приходит ко всем живым существам. Мы с вашим отцом прожили прекрасную жизнь, вырастили двух отличных сыновей. И если бы отцу выпала судьба прожить еще три-четыре десятка лет, нам было бы больше не о чем мечтать, но увы, — ее голос зазвучал резче. — Не надо щадить нас. Незачем скрывать правду.

«Мама — самая отважная женщина из всех, каких я знаю», — думал Фингал.

Мама вынула платок и вытерла нос.

— Мы с отцом решили как можно разумнее распорядиться тем, что у нас осталось. Ты юрист. Мы хотим поручить тебе разобраться с делами отца, помочь ему подготовить завещание, заняться страховкой и так далее.

— Конечно.

Она отвела взгляд, посмотрела вдаль, вздохнула и снова обратилась к Фингалу и Ларсу:

— Нам всегда хотелось увидеть пирамиды и храмы Афин. Отец хочет выяснить, можем ли мы себе это позволить.

Фингал переглянулся с братом.

— По-моему, блестящая мысль.

— Согласен.

— Мы посоветовались с доктором Микксом, и он пообещал дать нам рекомендательные письма к врачам во Франции и в Греции — на всякий случай. Планами мы займемся сразу же, как только узнаем, что у нас с финансами. Вот и хорошо, значит, все улажено. — Она сунула платок в карман юбки и повернулась к Фингалу. — На прошлой неделе ты сдавал экзамены. Полагаю, если бы все прошло гладко, ты сообщил бы об этом нам.