Студент-медик из Дублина

Но тогда, в 1927 году, после утреннего разговора с отцом Фингал О’Рейли считал свое положение безнадежным. Он вошел в гостиную, где ждали мама и Ларс, и остановился у двери.

— Ну что?.. — спросила мама, привстав навстречу ему.

Фингал покачал головой.

— Дорогой, мне так жаль! Я надеялась, что сумею убедить твоего отца… — Она вздохнула. — Расскажи Фингалу, о чем сейчас говорил мне, Ларс.

Ларс отодвинул свой стул от стола и пригладил усы.

— У меня есть предложение…

— Если ты предлагаешь мне подчиниться отцу, не трудись, — прервал его Фингал и сразу же пожалел о своих словах. — Извини, Ларс, продолжай. Я слушаю.

Ларс переглянулся к матерью.

— После объявления войны отцу жить Фингалу здесь нельзя. Ему придется найти себе работу и новое жилье. По-моему, лучшим выходом будет работа, к которой прилагается бесплатный стол и кров, а также полное отсутствие возможностей тратить деньги. Фингал был не в настроении строить воздушные замки.

— В тюрьме Маунтджой как раз подходящие условия.

Ларс склонил голову, глядя на Фингала из-под густых бровей. — Бросай острить, Фингал. Я же пытаюсь помочь тебе.

— Извини.

— Скажи, ты хотел бы отправиться в море?

— В море?..

Из задумчивости О’Рейли вывело похлопывание по плечу. Опомнившись, доктор обнаружил, что мешает открыть задние дверцы «скорой».

— Простите, док, вы не могли бы отойти?

— Виноват. — О’Рейли посторонился и мысленно вновь вернулся в 1927 год.

Совет Ларса и двадцать фунтов из суммы, прибереженной мамой на черный день, открыли юному Фингалу О'Рейли двери в новый мир. Три года он бороздил моря на судах торгового флота.

В 1930 году он завербовался в резерв Королевских военно-морских сил и провел в море еще год, но на этот раз на борту британского линкора «Тигр». За время службы Фингал сумел не только подзаработать, но и обзавестись близким другом — мичманом Томом Лаверти. Сын Тома Лаверти, молодой Барри, теперь работал у О'Рейли ассистентом.

В случае войны резервистов мобилизовывали в первую очередь, но О'Рейли такое развитие событий казалось маловероятным. В 1930 году великие державы не проявляли особой воинственности. Лидер итальянской фашистской партии Муссолини казался миролюбивым малым, движимым единственным желанием: чтобы поезда в стране ходили по расписанию. Адольфу Гитлеру не светило даже попасть в немецкий рейхстаг, поскольку он был австрийским подданным.

А Фингалу О'Рейли предстояло немало важных дел. В море он возмужал и утвердился в решимости стать врачом. Едва сумев накопить достаточную сумму, в 1931 году он, по флотскому выражению тех времен, встал на якорь в дублинском Тринити-колледже. Возможно, в отличие от однокашников, ему недоставало светского лоска, приобрести который в море было негде, но тем не менее он сумел учтиво поблагодарить санитаров, которые уже передали Донала больничному персоналу.

К Фингалу подошла Китти.

— Никаких ухудшений, — сообщила она. — Пульс и давление в норме.

Фингал взял ее за руку и последовал за санитарами, увозившими каталку с Доналом в приемный покой. Запахи здесь ничуть не изменились за тридцать с лишним лет, с тех пор как Фингал впервые учуял их в дублинской учебной больнице сэра Патрика Дана.

Донала завезли в ближайший свободный бокс приемного покоя, где медсестра до прихода врача записала пульс пациента, его давление, частоту дыхания и уровень сознания.

О'Рейли остановился у стойки регистратуры.

— Я доктор О'Рейли. Это я привез мужчину с сотрясением.

Регистраторша положила перед собой разлинованную карточку размерами четыре на восемь дюймов.

— Мне понадобятся некоторые сведения, доктор О'Рейли.

— Охотно сообщу их вам, но только через минуту, — пообещал О’Рейли и обернулся к Китти. — Отправляйся домой, а я побуду с Доналом, пока все не уладится.

Китти тихонько пожала ему руку.

— Я так и знала. Тебя что-то тревожит.

— Да нет, что ты, — начал было он, — вот только…

— О’Рейли, я слишком хорошо знаю тебя. И до сих пор помню, как еще в студенческие времена ты всю ночь просидел возле пациента.

— Сержанта Падди Кьоу. С пневмонией. Да, я тоже помню его. — Фингал улыбнулся.

— Хочешь, я останусь и составлю тебе компанию?

О’Рейли покачал головой.

— Ступай домой. — Он был бы не прочь поцеловать ее, но не здесь. Он понизил голос. — Надо бы нам вдвоем пройтись по магазинам. Я слышал, Шармен Д. Нил предлагает неплохой ассортимент колец.

— Знаю, — с улыбкой подтвердила она. — Буду с нетерпением ждать, а пока ухожу. — И добавила: — Может, завтра увидимся.

— Там видно будет. Надеюсь, Доналу полегчает настолько, что я в ближайшее время уеду домой.

— Доброй ночи, Фингал. Береги себя… и Донала. — Китти повернулась и ушла.

О’Рейли вернулся к стойке, готовый ответить на вопросы о До-нале, но услышал за спиной возглас:

— Доктор О’Рейли?

Он обернулся.

— Да?