Студент поневоле

— Сомневаюсь, — возразил Командор. — Из шестерых она пострадала больше всех. Если уж на то пошло — её предали. Она так верила ему, бедняжка.

— Ну да, обманули влюблённую дурочку…, — хмыкнул Норд. — Нечего быть такой доверчивой идиоткой!

— Не тебе судить!

— Хорошо-хорошо, — прервал их перепалку Линк. — Мы зайдём на остров. Но не верю, что Таурита отдаст нам Флакон. Насколько я знаю, она…

— Я постараюсь с ней договориться. Она любила Альму и…

— Настолько, что с радостью заняла место директрисы. И даже не пыталась с вами связаться, — фыркнул Норд. — Полагаю, она тоже замешана в заговоре. Тут и к ведьме не ходи…

— … И ты не дослушал, — сурово подхватил магистр. — Она крутила шуры-муры с герцогом, по молодости, и, подозреваю, находится в сговоре с королём Стирина. Он отправляет к ней самых красивых девушек для обучения.

— Это всё в прошлом…

— И герцог тоже? — Линк выразительно приподнял брови. — Это новейшие сведения, полученные мной недавно, а также — здесь и сейчас. Я отказываюсь верить Таурите. А как только мы приблизимся к острову, узнаю — стоит ли ей на самом деле доверять. Тогда и решим. Предлагаю просто выкрасть Флакон.

— Как?

— У меня свои соображения на этот счёт.

Я внутренне захныкал, поскольку уже сообразил, что я и есть одно из тех соображений. Надо было знать всю историю доставания Пергамента и изуверские методы Линка.

— Поговорим об этом позже, — добавил магистр. — Какое второе условие?

— Пойдём как можно дальше от острова Тюльпанов. Попросту сделаем крюк.

— Мне всё равно, но какая в этом необходимость?

Командор покосился на дочь.

— Ну-у, я там немного повздорил с тюльпанами. Вы же знаете их. В общем, не поделил кое-что с их предводителем и… лучше мне пока туда не соваться, пока не сменится предводитель, по крайней мере.

— Папа! — воскликнула Верения, когда до неё дошёл смысл этих слов. — Во что ты опять вляпался без меня?! Ни на минуту нельзя тебя оставить!

— Извини, доченька, — виновато оправдывался командор. — Это случилось ещё в начале лета, когда ты гостила у бабушки. Я не стал тебе говорить, чтобы не волновать.

Верения показала ему кулачок и насупилась.

— Что ж, — заметил Линк. — Вы тут разбирайтесь, а я пойду, подышу свежим воздухом.

Он встал, направился к выходу и, уже открывая дверь, обернулся.

— Да! Я принимаю твои условия, Командор. Идём на остров Адонисов. За сколько времени мы туда доберёмся?

— Если будем идти четырнадцать узлов, доберёмся к завтрашнему вечеру. Но я распоряжусь идти восемнадцать. Будем уже к полудню. Кратчайшим маршрутом. Раковина нам поможет.

Магистр кивнул и вышел. А Верения с улыбкой повернулась ко мне.

— Пойдём и мы на палубу. Увидишь как красиво сегодня на море.

— Откуда ты знаешь?

— Я всё здесь знаю, — ответила она. — Это ведь моя республика.

Я прихватил Зеркало, и мы вышли вслед за Линком, оставив Командора наедине с мыслями, Пергаментом и Раковиной.

— А там пергаменты бегают, — вспомнила Верения и пообещала:

— Отойдём подальше, тогда и сотру написанное.

Я шёл за ней, слушал её щебетание, а сам думал о том, как эти два плута-чародея — Норд и Линк ловко всё провернули. А мне ничего толком и не объяснили.

Снаружи дул ветер, и ослепительно сияло солнце, проникая сквозь тяжёлую толщу волн и пронизывая их лучами до самого дна, до самой маленькой песчинки, высвечивая каждую пластинку водорослей.

Мы вышли в открытое море, и, оглядевшись вокруг, я не увидел ни клочочка, ни полоски земли. Кругом была лишь вода, сине-зелёного цвета и бутылочной прозрачности.

— Как я это люблю! — воскликнула Верения, вскидывая руки к мачте и к небу…

И я почему-то запомнил её такой — с блестящими глазами, растрёпанными соломенными волосами, и пылающими веснушками на раскрасневшемся личике. Мы ещё долго любовались небом и морем, а каравелла «Золотая Ракушка» стремительно летела вперёд, надувая паруса и рассекая волны…

А потом резко наступила ночь, разом набросив звёздное покрывало на море, потушив зарево на горизонте, посеребрив волны и утопив корабль в пучине тьмы. Утих ветер, зажглись корабельные огни. Капитан сменил курс, и корабль шёл на остров Адонисов.

Мы с Веренией устроились на корме, прямо на бухтах корабельных канатов и смотрели на звёзды. Я положил под голову свёрнутую рубашку и разглядывал незнакомые созвездия. Яркие звёзды — белые и голубые, усыпавшие ночное небо сверкающими дорожками, но все чужие.

— Смотри! — воскликнула Верения. — А вон там — Вереника!

— Что?

— Созвездие Вереника. Есть красивая легенда о прекрасной морской царевне и юноше из рыбацкого посёлка. Мама иногда звала меня Вереникой…, — девочка погрустнела. — Только мама. Папа не любит такие истории…

Я втянул носом солёный воздух и прислушался. Зеркало непривычно безмолвствовало. На палубе пели матросы. Ветер стих. Паруса опали. Наступил полный штиль.

— Как же мы поплывём дальше? — забеспокоился я.

— Не поплывём, — полетим! — рассмеялась Верения. — Смотри-ка, что будет дальше.