Студент (СИ)

- Да ничего. Хорошие ребята. А ты откуда знаешь, где я был? - поинтересовался я.

- Сорока на хвосте принесла, - засмеялся Юрка. - Да все просто, - добавил он, заметив, что мне неприятна его осведомленность. Это отдавало каким-то мелкообыватель- ским душком сплетни. - Мне Олег Гончар сказал. Сам он на вашу тусу пойти не смог.

Юрка помолчал и спросил:

- А как тебе Маша Миронова?

- Хорошая девочка. А что? - покосился я на Юрку.

- Она мне нравится, - серьезно сказал Юрка. - Задружиться хочу.

- А чего ж ты не пошел к ним? У них там весело, - усмехнулся я, вспомнив "Чучу" на рентгеновском снимке.

- Я сказал, что мне Маша нравится, но не сказал, что нравится компания.

Мы вышли на Ленинскую, где жизнь, казалось, только начиналась.

- Вон Рэм хиляет с барухами .

Рэм шел по другой стороне Ленинской с двумя стильными девушками. На ногах у Рэма красовались туфли "на манке ". Такие туфли носили стиляги. Только Рэм усовершенствовал свои: когда он ступал на асфальт, от подошвы исходил свет, когда поднимал ногу - свет гас.

- В подошву вставлены лампочки, а в кармане штанов или пиджака - батарейка. Когда он касается подошвой асфальта, цепь замыкается, и лампочка загорается, - пояснил Юрка, хотя принцип был прост и любому пацану понятен.

Мимо нас медленно проехала бежевая "Победа", набитая молодыми людьми. Они высовывались из открытых окон и шумно здоровались со знакомыми.

- Это известный придурок Витя Широков, - отрекомендовал владельца машины Юрка. - Машина папина. Папа приехал к нам на ПМЖ с Урала, где работал на Авиазаводе главным конструктором. Придурка-сына мать избаловала до ужаса, потому что отцу некогда было драть его ремнем. Когда Витьку забирают в милицию за хулиганство, отец отбирает у него ключи от машины, а мать, как курица-наседка бросается на защиту своего дитяти, упрекая мужика в черствости и в том, что тот жалеет несчастную железку, то есть машину, единственному сыну.

- Сядет, - заключил Юрка. - Недавно балбесы сняли колеса с "Победы" начальника Треста очистки. Дело еле замяли. Колеса, конечно, вернули, хотя только этим, я думаю, дело не обошлось... Сядет, точно.

Мимо проплыла черноокая красавица. Невозможно было не обратить на нее внимания. Короткая стрижка черных волос оттеняла матовость ее лица. Овал лица, разрез губ, разлет бровей - все вылепилось идеально и неотразимо.

- Элька Скачко, - заметил мое замешательство Юрка. - Хороша, только ножки подкачали. Обратил внимание, что у нее юбочка сильно ниже колен? Это она изъян прикрывает.

- А что у нее с ногами не так? - удивился я.

А ты не заметил? Кривые, как у кавалериста. Но вокруг нее все равно хвост воздыхателей, чуваки роем вьются. Видно, брат, в этом случае главное не ноги и не голова, а смазливая мордашка.

- Что, тоже боруха?

- Да нет, скрипачка. На третьем курсе музучилища учится и в "Победе" в оркестре играет.

Вскоре мы свернули к машиностроительному институту и вышли к небольшому переулку, который упирался в обрывистый берег Орлика.

Юрка жил с отцом и матерью в деревянном двухэтажном доме с двумя подъездами на четыре семьи. Мы поднялись по шаткой деревянной лестнице на второй этаж. В прихожую вышла мать, немолодая маленькая женщина, увидела, что сын пришел с товарищем, засуетилась.

- Пришли? Вот хорошо-то. А это Вова? Дома-то оно лучше. А то все какие-то дела. Ну, идите, идите к Юрику в комнату, а я щас.

Мать Юрки как-то тихо исчезла, а мы с Юркой пошли в его комнату. Судя по этой комнате и прихожей, квартирка большими размерами не отличалась. Еще одна комнатка служила спальней для Юркиных родителей и одновременно кабинетом для отца, Петра Дмитриевича, доцента математического факультета машиностроительного института, который и выделил ему эту квартиру в двух шагах от места работы.

- Даже не представил меня матери, - посетовал я. - Как мать-то зовут?

- А чего представлять? Она про тебя и так знает. - Наталья Дмитриевна ее зовут.

Я пожал плечами. В дверь постучалась, как поскреблась, и вошла Наталия Дмитриевна.

- А я вам щас спиртику по рюмочке налью, - заговорщически зашептала Наталия Дмитриевна, оглядываясь на дверь.

- Да ты что, мам! Какой спиртик, время позднее. Посидим чуть, да разойдемся.

- Ну ладно, ладно. Это я так. Тогда щас чаю принесу с печеньем.

- И чаю не надо. Дай нам лучше спокойно посидеть, да поговорить.

- Ладно, ладно, - Наталия Дмитриевна замахала руками и на цыпочках ушла, опять же тихо закрывая дверь.