Студенты. Книга 1

О том, что у Светы такой знаменитый дед, группа узнала случайно, когда адмирала уже хоронили. На похороны была приглашена вся группа, и Савва был поражен скромностью и величием заслуг деда. На похоронах присутствовали первые лица Ленинградского обкома и горкома, лично министр обороны страны, некоторые министры, связанные с оборонной промышленностью.

После увиденного Савва впервые для себя сделал ещё одно открытие: по-настоящему знаменитые люди никогда не выпячиваются, они скромны и вроде бы незаметны, видны лишь их дела…

Но тогда, когда Светлана просила защиты у Саввы, он и не догадывался, что стоило ей только позвонить деду, тогда ещё живому и здравствующему, ни от Гиви, ни от его друзей-грузин не только в институте, но даже в городе не осталось бы и следа. Однако настоящая интеллигенция тем и отличается от хамов и разных прислужников хамства — своим реноме. Если перевести на обычный язык — сдержанностью и всепрощением.

На следующий день в институтском туалете к Савве неожиданно подошёл Гиви. Стоя рядом с писсуаром, он медленно и отчётливо произнёс фразу, сделавшую их врагами на всю оставшуюся жизнь:

— Завидуешь? С таким пенисом, как у тебя, только и остаётся завидовать, — зло засмеялся Гиви.

— А с твоей зеркальной болезнью он тебе скоро совсем не понадобится.

Савва намекнул на огромный живот Гиви, за которым никакие органы ниже пояса он уже не видел кроме как в зеркале.

— Ты больше мяса ешь. Вы, русские, на картошке помешаны, вот он и не растёт.

— Да, мы любим картошку. Но зато на рынках не торгуем мандаринами, как твои соотечественники, не делаем грязные деньги, на которые ты жируешь вместе со своими торговцами.

Драка наверняка началась бы уже там, но в туалет вошёл преподаватель с кафедры, на которой они только что занимались, и оба, принуждённо улыбаясь преподавателю, вышли. Столкновение становилось неизбежным. Но давний спор, кто сильнее и кто знатнее: Гиви — потомок каких-то древних сванов, получивших якобы княжеский титул, или Савва Мартынов, потомок древней русской цивилизации, относившейся к ильменско-белозерским славянам, пришедшим в эти земли вместе с Рюриком, произойдет много лет спустя. Случится это через четыре года.

На пятом курсе после окончания военной кафедры ребята всем факультетом попали на месячные военные сборы, после которых им присвоили звание лейтенантов медицинской службы. Сборы проходили в Заполярье, в одном из военных городков, компактно расположенных среди невысоких сопок и белых, покрытых мхами камней.

Стоял полярный день. Солнце вечером лишь доходило до горизонта и висело над ним, как апельсин, а потом снова медленно и верно поднималось. Студентов-медиков, без пяти минут лейтенантов, разместили в обычных армейских казармах на двухъярусных кроватях. Днём проходили бесконечные практические занятия по отработке медицинской помощи в случае применения противником оружия массового поражения. Статистами на учениях выступали солдатики срочной службы, смотревшие на учебу студентов как на чудачества.

На многочисленных площадках имитировались последствия химической атаки и даже сымитировали взрыв атомной бомбы, заложив между сопками пару цистерн с мазутом и тонну тротила. Бабахнуло так, что ударная волна сбивала с ног почти за десять километров от места взрыва, а клубы горящего чёрного мазута, поднявшись в небо, напоминали ядерный гриб.

Одни студенты в противогазах бегали среди «поражённых», вкалывая им шприцы с антидотами, надевали «раненым» противогазы и сортировали их по тяжести травм, прикрепляя к одежде «пострадавших» специальные бирки. Другие занимались дезактивацией территории, третьи — выявлением признаков лучевой болезни. «Пораженных» с травмами распределяли по зонам и тяжести поражения. Работы было много, и к вечеру студенты возвращались в казармы измотанные и уставшие, почти мгновенно засыпали, несмотря на незаходящее солнце.

Особенно плохо чувствовали себя непривыкшие к таким условиям ребята из города и южане. Не нравилось им всё: и казарменный быт, и питание в солдатской столовой… Дело дошло до бунта. Подали на ужин гречневую кашу, заправленную кусками жирного свиного мяса. Гиви швырнул ложку на стол и крикнул, чтобы слышал дневальный из солдат срочной службы, что жирные помои он есть не будет, пусть, мол, их едят повара и командир полка. К Гиви присоединились его земляки и несколько ребят с мусульманскими корнями.

Солдатик доложил куда следует, и в столовую незамедлительно прибыл и офицер спецслужбы полка, и майор Мужилко, непосредственный начальник студентов с кафедры военной подготовки. Офицер что-то молча записывал себе в блокнотик, потом сфотографировал Гиви и его друзей. Майор Мужилко, не отличавшийся ни высоким интеллектом, ни житейской мудростью, но почувствовавший, можно сказать, пятой точкой, что студенты способны причинить ему массу неприятностей (что с них, очкариков, взять?), не на шутку испугался и попытался как мог замять дело.