Студенты в Москве. Быт. Нравы. Типы

– Ну, брат, а теперь я буду одеваться.

– Куда?

– У меня положение – вечером в Международный ресторан. Кстати, не займёшь ли рубль?

– Могу.

– Ну-у? Вот это благородно. Идём, брат, вместе.

– Нет, заниматься нужно.

– Как хочешь. – Денисов, напевая какую-то модную шансонетку, начал выбрасывать всё, что у него было в корзине. Наконец нашёл манжеты и галстук… Стал переодеваться. С полчаса вертелся около зеркала, направляя на себя сзади ручное зеркальце. Долго причёсывался, пудрился и приставал в это время к Теплову: «Заметны ли его прыщики?..» В девятом часу он кончил туалет и, спев Теплову на прощанье: «Раз три богини спорить стали», – исчез.

Оставшись один, Теплов с грустью окинул взглядом комнату: в ней царствовал хаотический беспорядок. Денисов, не стесняясь, разбросал все вещи по комнате. Теплов собрал их и пихнул в корзину. На столе валялись пуховка от пудры, гребешок… Он с сердцем швырнул их на полку и раскрыл книгу…

Студенческий досуг

Однако, сколько ни старался сосредоточиться, заниматься не мог. Мысли бежали куда-то прочь… Этот Денисов не только привёл в беспорядок комнату, но развлёк и самого хозяина…

Теплову рисовались разные картины; невольно он стал сравнивать свою жизнь с жизнью Денисова, товарища ещё по гимназии. Какая была огромная разница. Теп-лов жил, как многие студенты: занимался, ходил в университет, участвовал в беспорядках – жизнь его не была богата событиями. И рядом Денисов – настоящий тип студенческой богемы. Полная бесшабашность и безалаберность во всём: в деньгах, в науке, во времени. Как только получит деньги, сейчас же прокутит в ресторане с девочками. Потом целый месяц занимает у кого попало. Редко отдаёт. Живёт у знакомых большею частью; обедает у других знакомых. Он вообще мастер сходиться с людьми. Его и товарищи любят за вечную жизнерадостность, приподнятость духа, за то, что он всегда умеет внести оживление в скучнейшее общество. С ним можно забыть, что жизнь мрачна и однообразна: кажется, что всё идёт вверх ногами, несуразно, но очень весело. Несомненно, он умеет делать атмосферу лёгкой. Он словно отразил в себе блестящую внешность большого города: электричество, блеск, вечный шум… Денисов не может засиживаться где-нибудь, не выносит серьёзности и длинных разговоров. Расскажет последний анекдот, пропоёт шансонетку, передаст два-три случая из чужой или своей жизни и отправляется дальше. Впрочем, особую любовь питает к ресторанам. Там он может просидеть целый вечер просто в биллиардной, смотря, как играют. Он любит угощаться на чужой счёт, но, если есть деньги, угостит кого угодно, не жалея. Кто его искренно любит, так это публичные женщины. У них всегда открыт для него широкий кредит (не в смысле денег, конечно). Они обожают его. Ещё бы! Своей стихийной беспечностью он воплощает их идеал, они чувствуют себя в нём. И он, и они чистые представители богемы: «Не сею, не жну, не собираю в житницы… Растрачиваю то, что дано, ни о чём не думаю и, главное, не задумываюсь…»

Денисов почти ничего не читал и не знает. К экзаменам готовится запоем. Как засядет, так целые дни и ночи напролёт сидит. То же бывает с ним, хотя и очень редко, если заинтересуется какой-нибудь книгой. «Поскорей бы отделаться – с плеч долой» – вот его принцип.

Теплов относился к Денисову свысока, считал себя гораздо выше его, как это принято среди студенчества по отношению к людям, легкомысленно настроенным. Но всё-таки Денисов сумел удержаться в студенческой среде, не отпал от неё, как многие… Это был своего рода enfant terrible студенчества. Все настоящие студенты так к нему и относились. Даже симпатизировали до известной степени…

В этот вечер Теплов не прочёл ни одной страницы. Пошёл гулять и просидел у товарища до часу.

Вернувшись, он не застал ещё Денисова. Последний явился около четырёх часов. Он долго ходил «на цыпочках» по комнате, стараясь не разбудить товарища. Но в конце концов-таки разбудил.

– Эх, – проговорил тот, потягиваясь, – мне рано вставать завтра, а ты мешаешь.

Денисов, нисколько не обескураженный «воркотнёй Васьки», присел к нему на кровать и стал с особенными, ему одному присущими купюрами рассказывать, как он сегодня с Манькой-рыжей ужинал, а потом отправился к ней… «Славная баба, несколько некрасивая и грязноватая, зато насчёт всего остального пальчики оближешь»… Затем Денисов говорил вообще о женщинах и так как был большой ходок по этому делу и рассказывал с огоньком, то невольно увлёк Теплова картинностью изображения…

На следующий день Теплов, вернувшись из университета часа в три пополудни, застал своего нового сожителя в одних кальсонах, рассматривавшего себя в зеркале… Денисов только что проснулся и по привычке прежде всего отправился к зеркалу…

– Славно выспался, – крикнул он, завидя Теплова. – Э-х, грешный человек, люблю поспать…

И, видимо, очень хорошо настроенный, он прошёлся по комнате канканом… Затем облачился в домашний костюм и приказал подать чаю… Комната опять была похожа на кладовую…