Студенты в Москве. Быт. Нравы. Типы

Помню одну свою встречу на бульваре с тремя товарищами-студентами старшего курса. Все трое были заметно навеселе. Под руку с одним из них шла женщина – тоже не совсем трезвая, плохо одетая, некрасивая, но разрумяненная и напудренная. Младший из компании пристал ко мне, чтоб я непременно отправился с ними в трактир на Страстной площади. Он говорил, что у них сегодня журфикс. Каждую субботу они проводят вечер в этом трактире. Целую неделю работают в университете, а сегодня пьют… В трактире, куда мы попали, было много студентов и женщин. На столиках закусок не было видно: все исключительно пили. Виднелись посоловевшие лица, слышались бранные слова, звучала бессвязная речь. Большинство чувствовало себя подавленными. Не было веселья. Вместо него царствовал пьяный смех, бессмысленный смех человека, стоящего на границе человеческого.

Студенческий досуг

Это называлось субботним отдыхом студентов и повторялось каждую субботу в течение нескольких лет!..

Студенту доступно знакомство в среде, его окружающей, т. е. с квартирохозяевами и с соседями по общей квартире. Но кто не знает студенческих квартирных хозяек?! Это особый тип, интересный для бытописателя, но не для студенческой молодёжи. Соседи-жильцы, в большинстве случаев затравленный жизнью пролетариат, ушедший с головой в будничные, мелочные интересы дня, – среда, которая скорей затянет, чем даст какое-либо успокоение. Близкое знакомство с дамами этого круга угрожает опасностью для молодого студента – быть пойманным на удочку какой-нибудь ловкой особы, ищущей себе жениха или возлюбленного. Нежная подруга втянет молодого человека в круг своих интересов, не имея ни желания, ни сил подняться до него. И попадаются многие. Редко хватает у кого-нибудь силы воли разорвать уже укреплённую временем связь. А следствием этой связи является постепенное «угашение духа», просыпается ненавистная апатия, равнодушие к идейной жизни и отсталость от интересов товарищей. Часто и университет оказывается брошенным.

Обстановка меблированных комнат («Chambres garnies») нисколько не лучше. Живут здесь такие же бездомные скитальцы, как и сами студенты, большею частью занятые или вовсе ничего не делающие, вроде женщин бульвара и кофейных. И мало кому придёт в голову создавать домашний очаг в меблированных комнатах. Всегда здесь будет чувствоваться недостаток в тепле, в отсутствии своего угла. Поэтому знакомства в номерах какие-то сумбурные. Ничего, кроме распущенности, они не вносят в жизнь разнородных людей, случайно оказавшихся под одной кровлей…

Настоящий студент одиноко и гордо переживает боль своего одиночества. Она перегорает в нём. И только тоска, острая тоска, доходящая до ощущения физической боли, является прямым следствием неудовлетворённости от отсутствия семьи. На почве именно этой тоски выросло бесцельное стихийное блуждание вечерами по городу в призрачном стремлении найти то, чего нет… Знаете ли вы ужасное настроение, когда человек срывается с места и идёт, идёт куда глаза глядят, лишь бы не быть дома, не видеть противных стен, грязной мебели, освещённой тусклым светом маленькой лампы? Заниматься нет возможности! Нет сил взяться за работу… На улице тоже темно, и холодно, и бесприютно, но можно идти, по крайней мере, все вперёд в безумной надежде на что-то!.. Хочется заговорить с встречной одинокой женщиной. Кажется, что именно в ней найдёшь успокоение от невыносимой тоски… А позади стоит призрак одинокой комнаты, тусклой маленькой лампы, холодной обстановки студенческого жилища. Этот призрак не даёт покоя и безжалостно гонит куда-то вперёд… По дороге попадаются освещённые окна, и за портьерами часто мелькает нежный свет цветного абажура. Воображение рисует тёплый уголок семейного очага, сердце сжимается больнее, и одинокий путник прибавляет шагу. И бродит он по угрюмым улицам до тех пор, пока усталость не возьмёт своего и сон не задёрнет занавесью горечь минувшего дня…

О студенческом браке

К женатому студенту Павлову собрались несколько человек гостей. Здесь были 3–4 студента, только что испечённый кандидат прав, молодой помощник присяжного поверенного, ещё не защищавший ни одного дела, и хорошенькая курсистка.

Посреди комнаты Павлова стоял ломберный стол, покрытый чистой, но далеко не новой скатертью. На столе были поставлены тарелки с традиционными сыром и колбасой, и кипел самовар. Компания разместилась вокруг стола. Миловидная 22-летняя хозяйка разливала чай. Около неё стояли на столе стаканы, чашки и глиняные кружки. В большой комнате с убогой студенческой обстановкой чувствовалось, однако, присутствие женщины. По стенам были развешаны кое-какие украшения собственной работы; кухонный стол, заменявший письменный, был покрыт синей бумагой; на столе были разложены в тщательном порядке книги, стояли портреты в рамках. В углу находилось единственное мягкое кресло, покрытое белым чехлом.