Студия "Боливар"

Кто-то стал трясти меня за плечо. Я стал задыхаться от страха.

— Инго!

Я открыл глаза. Полная темнота. Кто-то тряс меня за плечо.

— Это я, Алекс. Не пугайся.

Я хотел было уже крикнуть, но успел понять, что происходит.

— А это ты? — небрежно спросил я, но голос предательски дрогнул.

— А кто же? Воды принёс. О девочке им рассказал. Когда обратно шёл, это дурацкое время тьмы настало, чуть не заблудился к чёртовой бабушке.

— Время тьмы?

— Да. Забудь о том, что есть день и ночь. Здесь только время тьмы и время света. И то и другое может длиться сколько угодно, минуту, двое суток, сколько ему захочется, короче. Никогда не угадаешь, когда одно сменит другое.  Такая вот херня.

— Да, херня презабавная. Тоже мне оригинал.

— Ты о чём?

— Этот режиссёр — сказал я в темноту — Большой оригинал. Он сказал, что оригинальность его конёк. Он, наверное, и в туалет ходит оригинально, вверх головой там, или боком в прыжке. Хер его знает. Может и совсем  не ходит. В общем, обычная смена дня и ночи, и времён года заодно по ходу, для него глупая банальность. Вот он и накрутил здесь чёрти чё. Можно подумать так намного оригинальней — время тьмы, время света. У меня дома, блядь, такое же время тьмы и время света. Нажал на выключатель — время тьмы, ещё раз блядь нажал — время света. Ни хрена в этом нет оригинального!

— Ладно, успокойся — сказал Алекс — Не кричи. Этим делу не поможешь.

— Хорошо — сказал я. Я уже и сам понимал, что слегка разошёлся. Ночь в одиночку чёрт знает где, кому хочешь расшатает нервную систему — Что там, в деревне? — спросил я.

— Ничего. Всё нормально. Теперь они три дня, вернее три времени света, будут совершать обряд памяти. 

— Что за обряд такой?

— Да обычные поминки. Будут сидеть и вспоминать о Лизе.

— И оплакивать?

— Нет. Они в таких случаях не плачут.

— Почему?

— Сам потом узнаешь.

— Кстати — сказал я — Тут тварь какая-то кричала. То ли птица, то ли ещё что.

— Это крысы. Они в лесу живут и оттуда не выходят. Никогда. Сколько здесь нахожусь, ни разу ни одна не вышла.

— Какие-то животные здесь ограниченные. Ну, в смысле территориально.

— Никогда не задумывался.

— А Боливар? — задал я вопрос — Почему он не может перейти через ограду? Ему же её перепрыгнуть, раз плюнуть.

— Не знаю — Алекс несколько секунд помолчал — Честно, никогда не задумывался. Просто принимал это, как данность. Другой мир, другие правила. Ты понимаешь?

Я кивнул и через секунду громко рассмеялся.

— Ты чего? — спросил Алекс.

— Да, так — я глубоко вздохнул — Ты задал вопрос, а я вместо того, чтобы ответить, кивнул головой. Забыл, что в темноте не видно ни хрена.

— Бывает — сказал Алекс, усмехнувшись.

— Там на пеньке мясо осталось — сказал я, когда приступ смеха сошёл на нет.

— Пусть лежит. Время тьмы может надолго затянуться.

— И кто это придумал, ну само название — время тьмы? — спросил я.

— Есть там один в деревне. Гений, ёб его мамашу.

В это время вновь раздался крик, который я слышал до этого.

— Вот — сказал я — Вот это, крысы?

— Они — Алекс хмыкнул — Кстати, как только посветлеет, пойдём на них поохотимся. Сможешь?

— Попробую — ответил я.

— Если не хочешь... - начал Алекс.

— Нет. Пойдём вдвоём — перебил я его — Я хочу научиться убивать этих зверюшек.

— Ну, как знаешь.

— И ещё я хочу снова отправиться в путь — продолжил я — Вернусь на дорогу и пойду в обратном направлении. Откуда пришёл. Может быть, найду дом режиссёра.

Теперь уже смеялся Алекс. Но были в его смехе страшные нотки. Он смеялся почти минуту, потом вдруг резко остановился.

— И не пробуй — сказал он — Ты думаешь, я не пробовал? Ты думаешь, я за двадцать два года ни разу не пробывал? Так вот знай. Шесть раз! Каждый раз я уходил всё дальше и дальше. Четыре раза по дороге. Два раза в сторону тех холмов. Тех, с другой стороны дороги. И ни-че-го! Ты слышишь? Ни-че-го!

Я молчал.

— Я жрал траву, когда кончалась вода — голос Алекса становился глуше — Я даже не хотел возвращаться. Я хотел умереть. Но я не мог умереть. Здесь смерти ни черта нет. Смерть только насильственная, например, когда крысы сожрут, или нож себе в глотку, или в пасти Боливара, а он не убивает просто так. Мне даже кажется он убивает только тех, кто смирился, но не тех, кто продолжает борьбу. Для таких смерти нет. Нигде. А нож в глотку — он вздохнул — Не могу я.

— А зачем тогда пить воду? — спросил я.

— Чтобы не испытывать мучений. Без воды ты просто испытываешь мучения. Внутри тебя всё горит, но ты не умираешь. Тебе плохо, но ты живёшь.

— Странно всё это — сказал я.

— Странно — согласился Алекс.

— Интересно, как ему это удалось?

— Что?

— Сделать человека бессмертным — я на секунду задумался — Ведь это же мечта любого человека — бессмертие.

— Да срал я на его бессмертие! — крикнул Алекс — Это не правильно!

— Успокойся — мягко сказал я — Конечно, это неправильно. Меня просто интересует — как?

— Да чёрт его знает, как? — уже спокойно произнёс Алекс — Это надо у него самого спросить. Ладно, хватит болтать, надо поспать. Я устал.

— Хочешь, ложись сюда, а я в углу пристроюсь.

— Не надо.