Стук ее сердца

– Джон? – прошептала Ева, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. – Ты прав, черт возьми, не ожидала. До вчерашнего дня я даже не знала, что ты жив.

– Правда? Получается, благодарить следует Кэтрин Линг? Это она дала мне повод восстановить наши добрые отношения? Я-то думал, ты раскопала что-то, что вывело тебя на меня, а ее просто используешь. Я должен поблагодарить Кэтрин, когда мы встретимся. Прежде она меня только раздражала.

– Кэтрин – мой друг. И она знает, что я хочу найти убийцу моей дочери.

– Нашей дочери, – поправил Галло.

– Нет! – возмущенно отрезала Ева. – Бонни была моей и навсегда моей останется. Ты не имел к ней никакого отношения. – Она перевела дыхание. – Если только не ты ее убил. Кэтрин допускает такую возможность.

– А ты что думаешь?

– Не знаю. Не исключаю.

– Что б ты сделала, если бы узнала, что это так?

– Я бы убила тебя.

– Интересно.

– Неужели? Рада, что тебя забавляет такая перспектива. Но я говорю серьезно.

– Знаю. Потому-то и интересно. Ты развила в себе инстинкт убийцы. В моей памяти ты осталась сильной и отважной. Охотницей, но без склонности к жестокости. А каким я тебе запомнился?

– Ты ушел из моей жизни, потом я считала тебя мертвым… Я не думала о тебе, Джон.

– Неправда. Думала. Может быть, задвинула меня в какой-то темный уголок, но память сохранила. Разве нет?

– Нет. Жизнь была слишком насыщенной, чтобы помнить парня, который появился, поимел меня и пропал.

– А вот у меня складывалось по-всякому. Были удачные годы, были пустые и черные, были такие, что прошли в тумане. Но я всегда помнил тебя. Я держался за тебя в темноте. – Галло усмехнулся: – Ты была тем, что позволяло мне не сдаваться во мраке. Надо бы рассказать тебе о том периоде.

– Мне не нужны твои рассказы. Я хочу от тебя только одного: правды о Бонни. Ты ее убил?

– А ты поверишь, если я скажу, что не убивал ее?

– Может быть.

– Нет, не поверишь. Ты никогда мне не верила. Даже когда мы были… близки.

– В том месяце, когда Бонни пропала, тебя видели в Атланте. Скажешь, что тебя там не было?

– Не скажу.

Она подождала немного, но продолжения не последовало.

– И это все?

– Я позвонил не для того, чтобы отвечать на вопросы. Телефон слишком безличен, а у нас с тобой все строилось на личном уровне.

– Не хочешь говорить о себе – ладно. А как насчет Пола Блэка? Вас что-то связывает?

– Я знаю его. Он часть моего темного прошлого.

– Черт возьми, Джон, выражайся яснее. Блэк признался сокамернику, что убил Бонни. Кэтрин сказала, что он был как-то связан с тобой. Что это за связь?

Он словно не слышал ее.

– Я хочу тебя увидеть.

– Что?

– Думал, телефонного разговора будет достаточно, но теперь понимаю, что ошибался. Я пришел к выводу, что нам следует окончательно выяснить отношения. Я знаю, кто ты сейчас, кем стала, но мне нужны непосредственные впечатления.

– Ничего этого не будет. Ответь: ты убил Бонни?

– Мы уже обсудили этот вопрос. Ты все равно мне не поверишь.

– Ответь.

Молчание.

– Нет. Я этого не делал. Веришь?

Теперь уже промолчала она.

– Вот видишь. Ты бы поверила, если бы я сказал «да». Отрицание всегда проблема. Так что, хочешь услышать, что я ее убил?

– Мне нужна правда.

– Как всегда. Я хочу увидеть тебя.

– Чтобы убить и меня?

– С какой стати? Зачем мне это нужно?

– С такой, что я ищу тебя. И найду. Я узнаю, ты ли убил Бонни. И если это сделал ты, у меня будет причина убить тебя.

– Логично. А если еще принять во внимание твое недавнее заявление о том, что ты уничтожила бы меня, если бы думала, что я убил Бонни, перспектива вырисовывается весьма мрачная.

– Ты слишком легко все воспринимаешь.

– Ошибаешься, – уже без недавней насмешливости сказал Галло. – Воспринимал бы легко, повел бы себя иначе. Мог бы исчезнуть, скрыться там, где ты никогда бы меня не нашла. Избавился бы от Кэтрин Линг, причем так, что тебе бы это совсем не понравилось. Но ни того, ни другого я делать не хочу. Так что остается один-единственный вариант: договориться с тобой.

– Через столько лет?

– Можно было бы и раньше, но многое мешало. И не в последнюю очередь смерть Бонни.

– Если ты не убивал ее, почему не связался со мной? Понимаю, она ничего для тебя не значила, но ведь твоя же дочь. Неужели ты настолько очерствел, что остался равнодушен даже к похищению дочери?

– Не остался. – Он помолчал. – Когда я тебя увижу?

– Когда ты будешь готов явиться в управление полиции Атланты и рассказать обо всем, что знаешь. Встречаться с тобой тет-а-тет я не стану. Даже не рассчитывай.

– Думаю, мы все же встретимся. Я знаю, на что ты готова, чтобы получить хоть какую-то информацию. Я наблюдал за тобой годами. Ты рисковала жизнью по куда менее значимым причинам.

– Я подожду, пока Кэтрин найдет более безопасный способ контактировать с тобой.

– Безопасный способ? Ты имеешь в виду Нейта Кина? Ты никогда не получишь от Кина того, что хочешь.

– Откуда ты знаешь, что Кэтрин работает с Кином?

– Откуда? Все просто – я держу его на поводке.

– Ты ему платишь?

– Нет, он платит мне. Но этим наши договоренности не исчерпываются. Страх – не менее убедительный аргумент, чем деньги. И зачастую гораздо более эффективный.