Стук тыгдымского коня (СИ)

- А еще она сказала, что если ты хочешь.., - Дашка закатила глаза, вспоминая. - Если ты хочешь, то должен постараться и доказать ей, что хочешь. И тогда она поймет, что ты хочешь, потому что похоже на то, что не хочешь. А когда ты не хочешь, она терпеть не будет. Примерно такую муть сказала.

- Все новости?

- Не. Еще Лялька звонила.

- Лилька. Ну?

- Звонила и велела передать, что трындец какому-то детородному органу.

- Теперь все?

- Ага.

- Молодец, - Никита перестал созерцать себя, и пошел в прихожую к телефону. Сестренка не отставала.

- Невестам звонить будешь?

- Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Иди к себе. Нечего жалом водить над душой.

- Больно надо, - Даша надула губы, но уходить не собиралась. - Никит, а кто он?

- Кто?

- Ну, этот... детородный орган который?

- Я щас кому-то напорю, и заберу игрушку.

- Не заберешь, - сестренка спрятала коня за спину, и убежала на кухню. Слышно было, как она сопит, пытаясь устроиться так, чтобы удобнее было подслушивать.

Усмехнувшись, Никита набрал номер.

- Алло.

- Привет, Лилек.

- Кто это? Я Вас не знаю.

- Ну, хватит тебе дуться уже. Я тут звоню, весь такой на крыльях любви и соскученности.

- А ты, че, орел что ли? Крыльями размахался.

- Ага. Не просто орел, а орлан тире великолепный, - Уханов задел трубкой синяк и болезненно зашипел.

- Ты че там пыхтишь, орел? Не тот ли Вы орел, который болел постоянно?

- Не-е. Тот орел совершенно другой. Слушай, я к тебе хочу.

- Да ты чо! Вот счастья-то мне нападало. Полторы недели ни слуху, ни духу, а тут нате вам. Машка Пеструхина что ли отворот поворот дала?

- Кто это?

- Трубку положу.

-Подожди. Не надо ничего класть. Пеструхина - это совсем не то, что ты подумала. Это абсолютно левый момент в нашей истории. Я вот вечером тебе объясню, и ты поймешь, что не права. Ты главное только сразу не прогоняй. Не прогонишь, ведь? Нельзя, потому что. Пожалуйста. Я ведь каждый день о тебе. И только ты. Я рвался и горел.

Мечтал и витал. Но роковые обстоятельства чинили мне препоны и козни. Знаю. Скотина я. Хоть и не виноват, но да. Скотина. Пинайте меня все. Я трубку грызу в чуствах. Мне стыдно. Я плачу и каюсь. Только не говори "нет". Я молю и взываю к искрам.

- Врун, брехло и гад. Представила сейчас, какую ты невинную морду скроил. Если и встречусь, то только, чтобы заехать по ней.

- Лилечка, ты - чудо. Целую глазик и запястья. Пока. Пока.

Хлопнула входная дверь.

- Никит ты приехал? - спросила вернувшаяся с работы мама.

Блин. Уханов потрогал синяк. Валить надо, пока не заметили и не затеяли допрос.

- Мам, я ухожу. Мне срочно надо, - скользнув в коридор, он судорожно начал искать ветровку.

- Поешь сначала.

- Я ел.

- Что ел?

- Там, в холодильнике.

- У него фи-и-ингалище, - радостно вклинилась в разговор Даша. - И поэтому он сейчас с Лилькой пойдет бить морду какому-то детородному органу.

А-а-а. Вот казявка маленькая. Ладно, хрен с ней с ветровкой. Никита не стал дожидаться реакции, и, хлопнув дверью, убежал из дому. За калиткой поправил наспех одетую обувь, и дальше пошел уже не спеша. Напротив, возле дома на лавочке сидел сосед Руслан Мамаев с девушкой. Вокруг толпилась группа подростков. Никита подошел поздороваться. Мамаев пожал протянутую руку, и продолжил рассказ:

- Сидим дальше в казарме. Из офицеров - один дежурный только. Лейтенант напуганный. Прожектора нам ночью все расстреляли, технику сами раскурочили, чтоб не угнали. Оружия нет. Черемуха только просроченная и распиратоы. Жрать нечего. Мандарины одни неспелые. А тут и грузины подоспели. Кто с ППШ, кто со Шмайстером, даже Максим притащили. Офицеров давайте нам, орут. Нету отвечаем. Лейтенанта спрятали сразу. Абхазы пидарасы орут. Армия с нами. Оружие отдавайте. В ящиках лежит, отвечаем. Они туда а там ломы, лопаты. Уехали. Часа не прошло Абхазы налетают. Та же песня. Грузины пидарасы, абхазы молодцы. Оружие отдавайте. Показали им ящики волшебные. А к вечеру ротный пришел. Отпустил летеху. Беги говорит. Семью спасай. Только форму сними. А у самого кровь горлом. А нам приказал лопатки саперные точить. Мда. Ночью они нам и пригодились. Хорошая штука. Голову как арбуз колят.

Глаза у Руслана вдруг заблестели, и он, потянувшись, взял в руки гитару, стоявшую возле забора.

- Как в сорок пятом наши деды шагали

По этой грязной и пыльной земле,

И им под ноги цветы бросали

Спасибо, солдат. Конец войне.

Но, видно, люди те позабыли

Фугасов вой, и ребячий крик,

Давно уж людям не снятся войны,

Давно уж солдат пришел с войны.

- И главное, меньше, чем за год все поменялось. Я ведь поначалу думал, в рай служить попал. Везде улыбаются, в гости тащат. Насуют чачи, персиков, винограда. Девать некуда. А потом началось. Золдатен. Оккупанты. Один прицепился, почему у меня СА на погонах. Советская Армия, - говорю. Нет, - отвечает. Ты - советский аферист. Козел носатый. Э-эх.

- На всех заборах читаем внятно:

Солдат Иван, уходи обратно,

Солдат Иван, уходи с дороги.

И снова, снова бутылки в ноги.

В нас камни били, и в нас стреляли,

В нас, как в мишени, ножи метали,

А мы все стояли, не отступали,

И только молча приказа ждали.