Стукач и его палачи (СИ)

- Очень многое: определим ширину между полозьями, а потом ширину самих полозьев. Как ты помнишь, у нашего подозреваемого санки самодельные и имеют только им присущие признаки. Вот потом и сравним этот след с Васькиными санями. Но это будет потом. А сейчас, Алексей, у нас с тобой наступает самый ответственный момент. Сейчас четыре часа ночи. А вот в том окне барака горит свет. Нигде не горит. Все спят. А в том окне горит. Там и живёт интересующий нас сапожник. Видимо, сейчас обмывают свеженину. Запомни адрес: Торговая 5-12. Я сейчас туда пойду, а ты вернёшься к хозяину и хозяйке. Заберёшь их, двух понятых, и сразу по этому адресу.

- А…?

- За меня не переживай. Я же не зайду и не закричу: «Руки вверх!». И всё прочее. Дурачком-простачком прикинусь. Пистолет мой, на всякий случай, забери тоже. Без него как-то спокойнее будет. А пустую кобуру оставлю, сделаю так, чтобы выпирала из-под кителя. Пусть думают, что там оружие.

Осторожно подобравшись к дому, Туртыгин с некоторого расстояния заглянул в окно. На столе сковородка, вероятно, со свежениной, и бутылка самогона. За столом розовощёкая и беззаботная Нюська Стрельцова и хозяин Василий Гольцов. Напротив него Гришка Лопухов. Поговаривали, и не без оснований, что за чужой счёт да при хорошей закуси Гришка ест и пьёт до бесконечности.

Дверь в барак оказалась незапертой, как и в саму квартиру. Крадучись, потянул на себя дверь и вошёл в комнату. Вслед за ним в комнату вплыла струя морозного воздуха. Разговоры моментально прекратились. Все смотрели в сторону входной двери, где неизвестно откуда появилось привидение в милицейской форме.

- Нюська, зараза!- крикнул сапожник. – Убью, стерва! Почему дверь не закрыла?

- Так я же…, - пролепетала Нюська, уставившись на привидение.

- Доброй ночи!- сказало привидение. И тут все увидели высокого поджарого человека, который как две капли воды был похож на участкового капитана милиции Туртыгина.

Первым опомнился Гришка Лопухов.

- Василий Александрович! Ты что ли?

- Да вот,- услышали все знакомый с оканьем голос участкового,- иду мимо, а тут огонёк. Дай, думаю, зайду, согреюсь, а то зуб на зуб не попадает.

- Так, может, для согрева?- засуетилась Нюська. – Раздевайтесь! Присаживайтесь! Гостем будете.

- Если только чаю.

- А может, покрепче?- спросил хозяин квартиры.

Участковый посмотрел на сапожника, на мгновение поймал его хитрый, испытующий взгляд.

- Боюсь, выпью,- заулыбался он,- а вы телегу на меня накатаете начальнику или в управление. Дескать, ваш хвалённый участковый напился в стельку и к Нюське приставал.

- Ну, Василий Александрович! Скажете же такое… Я, может, сама хочу, чтобы ко мне приставали. - Сказала и подмигнула лукаво и многообещающе.

- Нет, только чаю,- ответил капитан. - Завтра рано на работу.

- Ночь-полночь, а вы всё работаете,- гнула свою линию Нюська.

- День такой трудный выдался. Не управился. Пришлось ночь прихватить.

- Тяжело вам,- посочувствовал Гришка Лопухин. - И в будни, и в праздники, и в выходные.

- Зато при власти,- стрельнула глазами Нюська.

За окном мелькнули какие-то тени, и вскоре дверь квартиры сапожника снова открылась, На пороге стояли лейтенант, старшина Онищенко, потерпевший с женой и двое понятых. Туртыгин взглянул на всех и улыбнулся, отметив про себя: сегодня какой-то Василиев день: милиционер Василий пришёл к участковому Василию, участковый Василий пришел к потерпевшему Василию и вышел на вора, тоже Василия. Каких только сюрпризов не преподносит жизнь!

- Василий Александрович!- услышал он голос сапожника. - Это за вами?

- Нет, за вами,- ответил капитан. - Где мясо?

- На сковородке,- ответил сапожник.

- Не ёрничайте, Гольцов! Где остальное?

- Съели.

- От такого количества, гражданин Гольцов, заворот кишок бы получился.

- Вот, не получился,- со злостью ответил сапожник.

- Лейтенант, приступаем к обыску!- дал команду Туртыгин.

- А санкция прокурора?- пробасил Гольцов.

- В нашем конкретном случае,- ответил лейтенант, - требуется безотлагательный обыск. А о его проведении прокурор будет проинформирован в течение суток. Законом это не запрещено.

- Я могу уйти?- послышался голос Гришки Лопухина, поспешно посылающего в свою утробу остатки свеженины со сковороды. «Вот уж действительно кому что, а Лопухину – набить бы свою утробу»,- подумал участковый. Но вслух сказал:

- Можешь. Но из дома не уходи, приедет следователь.

- А я?- спросила Нюська.

- А ты пойдёшь с нами. Пока, как свидетель.

- А он?- указала она на Гольцова.

- Думаю, на нары.

- А ты что: судья или прокурор?- играя желваками, спросил сапожник.

Несколько секунд стояла тишина. Все ждали, что скажет капитан Туртыгин. Но тот только смотрел на вора из-под густых кустистых бровей и улыбался. Весь его вид говорил: песенка твоя, Гольцов, спета.

И тут установившуюся тишину нарушил голос лейтенанта.

- Гражданин Гольцов! Василий Александрович больше, чем судья и прокурор. Он - хозяин вверенного ему государством участка.

Кузнецкие «иллюзионисты»