Ступая по шёлку

Горотеон узнал и одеяние на мужчине, и самого всадника, узнавал он также и женщину с ним.

— Стойте, — он подал знак своему окружению и медленно двинулся в сторону двоих.

— Элнаил? — Горотеон легко спрыгнул со своего коня. — Что делаешь ты здесь? Впрочем… не отвечай.

— Мятеж, во дворце мятеж, мой государь, мы вывезли женщин Царской семьи. Оссагил привёл своих людей.

— Где Царица? — коротко.

— Я не ведаю того, мой государь, она подала знак, и мы вывезли Кьяну, жену брата Царицы Дальних Земель, и наречённую сестру её Ианзэ. Сама же Царица осталась в зале для Верховного Суда, с Береном.

— Кого судит она?

— Оссагила и, думаю, сына его, он был на женской половине, когда мы пришли.

— Мятеж подавлен, Элнаил?

— Насколько это возможно без Царя, подавлен. Позволишь ли ты сказать мне?

— Говори.

— Жена твоя была бледна, слишком бледна, лицо её потеряло краски… губы были словно у мёртвой, что бы ни происходило сейчас во дворце, Берен не вывезет её, он не сможет посадить её на коня. Ианзэ увезли с младенцем, но наследник… я думаю, он появится на свет этой ночью, мой Царь.

— Благодарю тебя, Элнаил. — Горотеон задержал свой взгляд на женском стане, лёгком, волосы женщины развевались и были непокрыты. — Ты знаешь, что ждёт тебя, Элнаил?

— Да, мой Царь.

— Ты знаешь, что ждёт её? — он показал рукой на женщину.

— Она не виновна, произошло насилие, ни одна женщина не справится с всадником.

— С всадником, сердце которого слабо, справится женщина, а твоё сердце слабо.

— Она не виновна, — он сделал шаг в сторону, закрывая собой Кьяну.

— Ты знаешь, что это не имеет значения?.. Это не имеет значения с женщинами Царской семьи, поэтому их так оберегают! Поэтому их доверяют только всадникам Царя Дальних Земель или Царицы его! Элнаил, смерть ждёт вас, смерть ждёт тебя и смерть ждёт её, и только от меня сейчас зависит, какой она будет. Ты сильный муж и воин, но не усугубляй страдания Кьяны упрямством своим.

— Она не виновна, произошло насилие, и я прошу суда твоего, мой Царь.

— Суда? Сейчас?

— Это не займёт много времени твоего, Горотеон, но, вероятно, спасёт жизнь женщины перед тобой.

— Ты был мне другом многие годы, Элнаил, я готов судить тебя и её. Сейчас. Хотя сердце моё неспокойно и рвётся к жене своей, которая находится в опасности.

— Благодарю тебя, мой Царь. Я буду краток. Эта женщина невиновна, произошло насилие, она красива и молода, она не могла оказывать сопротивление, я собирался убить её, чтобы смыть позор с себя. Но Кьяна не виновна, её вина лишь в красоте её, что не может оставить равнодушной тело мужа…

— Произошло насилие? — он спрашивал Кьяну на языке Линариума, зная, что так она поймёт его, не веря словам Элнаила. Они выросли вместе, он был одним из лучших друзей Горотеона, человеком, спасавшим жизнь своему Царю и другу, и главное, Элнаил никогда не брал женщин силой, даже в дальних походах, войнах и после сражений, когда остаётся много женщин в павших поселениях, тело которых можно взять — он не поступал так. Мало кто из воинов отличался подобной чертой, женщина — добыча, рабыня, призванная ублажить тело и дух воина Дальних Земель. Горотеон видел достаточно насилия, чтобы не верить не единому слову Элнаила.

— Нет, Царь Дальних Земель, — спокойно ответила Кьяна, — насилия не было.

— Ты пошла на этот шаг сознательно? Тебя не опоили, не принудили, не заставили силой ублажать тело и дух всадника перед тобой?

— Я делала это добровольно.

— Кьяна? — он вглядывался в глаза женщины перед ним, в которых не было раскаяния, но и блуда, как у лукавых наложниц, тоже не было, — ты понимаешь, ЧТО ты говоришь?

— Да, я понимаю, Царь Дальних Земель.

— Кьяна… у тебя есть муж твой…

— Муж? А есть ли муж у меня, Царь?

— Твой муж жив и в здравии.

— Что ж, я желаю ему много лет жизни, но самой мне жизнь не нужна.

— Тебе не нужна жизнь твоя, Кьяна?

— Нет, Царь. И не имеет значения, сколь ужасна будет смерть моя за поступок мой, смерть всё равно настигнет меня, принося милость и покой. Никто не спрашивает женщину, нигде, ни в твоём Царстве, не в моем, когда отдают замуж её, и меня не спрашивали… Но если бы спросили — я бы дала согласие. Хели, муж мой, молод и хорош собой, он лучше любого из хитрых и старых сановников, за которого мог отдать меня отец мой… так, я думала. Пока не увидела равнодушие в глазах мужа своего, холодное равнодушие, как сталь его меча…

— Он муж твой, Кьяна!

— Муж? Муж?! Муж, который приходит в мои покои настолько пьяным, что падает, не дойдя до ложа, и засыпает, извергая смрад по покоям. Муж, которого приводят ко мне в покои стражи, как пленника, заталкивая в двери, а я слушаю его шутки со стражниками. Я молода, Царь, но… муж мой не видит меня. Я поняла, что никогда не растоплю сердце его, оно всегда будет холодно ко мне… Тогда я стала молиться богам и духам, всем, своим и богам Хели, чтобы они послали мне ребёнка, я мечтала найти в младенце счастье своё, в материнстве. Я просто женщина, принцесса я или нет, я просто женщина, я хотела ребёнка — так ли много я хотела? Много?