Ступая следом пепла

— Думаю, для начала нужно найти Белого Лиса, про которого говорил мой отец. А после дождаться новостей от Рю и Листов. Не стоит забывать и о Жнеце — кто знает, быть может, у него есть союзники и здесь.

— Ладно, а теперь пора как следует отдохнуть. — Макото хлопнул по плечам друзей. — Я тут успел повстречать парочку знакомых, которые рассказали мне об одном неплохом местечке. Бабы, выпивка — я угощаю.

Что ж, отдых они действительно заслужили. Так что все трое без промедления направились во внешний город, где и находилось то самое заведение. Несмотря на довольно неказистый внешний вид, внутри все было довольно прилично и довольно дешево. Не удивительно, что питейная оказалась набита под завязку.

Проснулся Кенджи следующим утром, вскоре после рассвета. Голова гудела, во рту стоял мерзкий привкус, на нем не было даже штанов, а под боком он обнаружил незнакомую ему спящую девушку, закинувшую на него ногу. Осторожно поднявшись, — хотя, судя по количеству пустых бутылок, его новую знакомую не разбудил бы и пушечный залп, — Кенджи принялся искать свою одежду. Задача оказалась не из легких, так как куртка его каким-то образом очутилась на потолочной балке в общем зале, а сапоги и вовсе в соседней комнате, где храпел Макото в обнимку с какой-то девицей.

Кое-как растолкав друга, Кенджи вместе с ним закончил собирать одежду и вышел наружу, морщась от каждого громкого звука. Как и планировалось, прощание с Сато состоялось после полудня, так что они все же сумели немного прийти в себя после вчерашнего. В голове у него мелькали лишь неясные обрывки.

Вот к ним подсели знакомые Макото, которым тот принялся в красках рассказывать, как они расправились с Гуло. Чуть позже один из местных громил решил помериться на руках с Шуноморо. Он с легкостью одержал победу, но не успел раздосадованный верзила подняться со стула, как к их столу подошел его друг, — и вскоре к Шу выстроилась целая очередь. После этого он, слегка пошатываясь, попрощался и ушел, а к Кенджи и Макото подсели две девушки, жаждущие услышать подробности об их подвигах, слухи о которых летели далеко впереди героев.

Следующие события он помнил лишь урывками. Вот Кенджи демонстрирует разгоряченной публике Песнь, пробивая насквозь сразу несколько бочонков. Потом Макото ввязывается в потасовку с каким-то коренастым парнем, который во всеуслышание назвал их лжецами. Потом, помирившись, они пьют втроем, а следом девушки ведут их наверх — и Кенджи уже лежит на кровати, одна из их новых знакомых, сидя на нем верхом, развязывает на себе узорчатый пояс, а он поднимает руки выше и сжимает ее…

— Надеюсь, ни одна из тех девиц, с которыми ты и твои друзья вчера проводили время, не явится к нам на порог через девять месяцев со свертком в руках, — еле слышно произнес Каташи.

Макото чуть покраснел, но смолчал. Они находились на высоком холме неподалеку от Великого Древа. Проводить Сато в последний путь собралось немало народу — как из знати, так и из простых людей, — но они стояли почти ближе всех к высокому помосту, на котором покоилось его тело. Жрецы совершили все необходимые ритуалы и произнесли молитвы, чтобы боги приняли Сато в свое царство, а следом слово взял первый советник. Сам император на похоронах не присутствовал по причине недомогания. Кенджи слышал, как люди шепотом обсуждают, что владыка серьезно болен и, не ровен час, тоже отдаст душу Всевышним.

— В свете последних событий я закрою глаза на ваши вчерашние гуляния, — столь же тихо продолжил Каташи. — Отдых вы все же заслужили, не спорю. Однако это лишь небольшая поблажка, так что держи себя в руках. Хочу напомнить, что ты мало того что принадлежишь к одному из самых уважаемых и древних Домов, но и являешься членом его правящей семьи, которому явно не пристало вести себя подобно босяку.

— Да, отец, — кивнул Макото.

— То же самое касается и тебя. — Каташи кинул взгляд на Кенджи. — Ты теперь носишь гордый знак Дома Змея, и это не только большая честь, но и огромная ответственность. Отныне всеми своими поступками ты или восхваляешь, или позоришь всех нас. Заставь меня не пожалеть о моем решении.

— Конечно, господин Такэга.

Наконец Чикару закончил свою длинную речь и присоединился к прочим. К помосту поднесли факелы — и вскоре промасленное дерево вспыхнуло. Все стихли и опустили головы. Но потом раздался чей-то испуганный крик, к которому присоединились еще несколько. Кенджи поднял голову и увидел, что с Древа слетела стая птиц. Огромная, напоминавшая тучу, она закрыла полнеба. Правда, вскоре он понял, что это были никакие не птицы, а падающие листья. Жухлые, практически черные, напоминающие сгоревший пергамент, они с тихим шелестом ложились на землю ковром.

Один из листьев упал прямиком на ладонь Кенджи. Глядя на него, он припомнил слова колдуньи.

«Небо окрасится черным…»

Эпилог