Ступень 4. Наследники демиурга

— Если казнить каждого убийцу в моём мире, то его мужское население сократится наполовину, а если к ним прибавить каждого насильника — мужчин там вообще практически не останется. Я же только что рассказала тебе про порядки, царящие на моей родине — под небом Натаны сражения между мужчинами случаются чаще, чем восходы солнца, а насилие внутри семьи, по отношению к собственной жене, считается абсолютно нормальным и даже насилием не считается. Я говорю не про сам факт полового акта — в нём как раз ничего противоестественного нет, рано или поздно лоно каждой женщины посетит мужчина, это предопределено матерью-природой. Но, по крайней мере, первая брачная ночь в моём мире — это насилие практически всегда. Молодая жена обязана, независимо от собственного желания, впустить в себя своего мужа. Вопрос насилия скорее не физический, а психологический — хочет ли женщина соития именно с этим мужчиной или нет. Если женщина согласна, то соитие насилием не является. Если не согласна, но мужчина всё равно проникает в неё — это уже насилие, несмотря на то, что физически и в том, и в другом случае сами соития ничем друг от друга не отличаются. Как ты думаешь, сколько молодых девушек захочет впустить в своё лоно абсолютно незнакомого ей мужика, которого без её согласия назначили ей в мужья и которого она в первый раз в своей жизни увидела накануне, за день до свадьбы? И этот мужик на собственной свадьбе на радостях нажрался, от него за версту несёт потом, вонью немытого тела, перегаром и чесноком, и вот таким он появляется перед своей молодой женой в первую брачную ночь! Но, быть может, ты наивно полагаешь, что здесь, в империи, к женщинам другое отношение? Ты слишком изнежена, Лури, всю жизнь провела в клане, под крылышком своих высокопоставленных родственников, удачно вышла замуж за любимого человека и не ощутила на себе всей суровой правды жизни обычных людей. Думаешь, кто-нибудь в клане, кроме тебя, вышел замуж по любви? Кланы, как ты знаешь, составляют не более процента от общей численности населения империи, и в них царят суровые законы, по которым мужа для женщины выбирает матриарх, не интересуясь мнением самой женщины и не спрашивая у неё согласия. Впускать в своё лоно вопреки собственному желанию по большому счёту незнакомого мужчину, которого тебе назначил в мужья кто-то сверху — разве это не то же насилие? Остальная часть населения империи живёт по законам волчьей стаи, и женщина в ней имеет право и свободу выбора лишь до тех пор, пока её прикрывает хотя бы видимость закона. Но стоит только улететь куда-нибудь на окраину империи, и участь женщин Окании там оказывается ничуть не лучше, чем участь женщин моего мира. Если не веришь — расспроси мужа, как он поднимал свой первый клан, узнаешь много нового. Лично мне было очень интересно изучать хроники тысячелетней давности… Тогда, кстати, его фамилия была не Рэй, а Лерой. А теперь подумай над моими словами и скажи, чем Линнея отличается от остальных женщин вселенной, что погибнуть под мечами работорговцев для неё показалось лучше, чем быть изнасилованной?

— Значит, самым безболезненным вариантом для Лины было дать себя изнасиловать?

— А я тебе о чём уже целый час говорю? В этом случае нанесённые её телу травмы оказались бы минимальными. Если уж твоя дочь побоялась вызвать меня раньше, то сделать это она была просто обязана сразу же, как только бандит повалил её на землю — с этого момента намерения работорговца читались предельно ясно и не допускали двоякого толкования. А послав зов, Линнее нужно было не изображать бессмысленное сопротивление, распаляя насильника, а прекратить трепыхаться и ждать помощи, закрыв глаза, сжав зубы, расслабившись и впустив мужчину в себя, раз уж позволила ситуации развиться до такой степени. Впрочем, Селена тоже хороша — ждала до последнего и позвала меня только тогда, когда бандит уже срывал с Лины одежду. Хорошо, конечно, что самого полового акта удалось избежать, но то, что в результате девочка получила не только смертельные физические повреждения, но и тяжёлую моральную травму — в сотни раз хуже, чем возможная потеря девственности. Её она, кстати, всё равно рано или поздно потеряет, как любая нормальная женщина.

— Спасибо, Таня, я тебя услышала и поняла. Возможно, ты и права, но мне всё равно жалко свою дочь — ей столько всего пришлось пережить, пусть и по собственной глупости. Она ведь ещё совсем маленькая девочка!

— К сожалению, наши дети сами решили резко повзрослеть, и нам остаётся лишь смириться с их решением. Однако посмотри на ситуацию с другой стороны — да, твоя дочь перенесла сильное душевное потрясение, но, попав в место своей ссылки, она рано или поздно избавится от последствий душевной травмы. С ней будет её магия, а тело её опять станет здоровым и полным сил.

— Но это будет тело зверя!

— В первую очередь это будет здоровое и сильное тело! Идеально защищённое практически от любой неожиданности, в отличие от тела человека. Но и возможность превращаться в человека у неё ведь тоже останется, так что людской облик она не забудет.