Ступень 5. Бегство в Эдем

— Разумеется, есть, — кивнула девушка, — но называть его я не буду, чтобы не разгневать богиню, всё же я в некотором роде причастна к убийству её служителя. Не хочу привлекать внимание Мары даже такой малостью, как произношение вслух имени её служителя — вдруг даже простого имени окажется достаточно…

— Для чего достаточно? — переспросил я, заметив, что девушка замолкла.

— Ни для чего, — потупилась Ирума, — забудь.

— Ты боишься жреца? — удивился я. — Он же мёртв!

— На жреца мне плевать! — вскинулась девушка. — Я боюсь гнева богини. Она жестоко мстит за покушения на своих служителей.

— А я, значит, бояться не должен? — удивился я. — Ведь убил именно я, а вовсе не ты.

— Мара тебя не тронет. Ты её жрец.

— Хотелось бы верить, — неуверенно пробормотал я.

— Твоя вера ничего не решает — всё решено за тебя, — ошарашила меня Ирума. — Ты сам рассказал мне, что принял знак богини в подарок.

— Ты имеешь в виду мой медальон? — переспросил я, вытаскивая из-за пазухи серебристый диск.

— А ты думал, что носишь на своей шее простое украшение? — усмехнулась девушка. — Ты такой наивный… Богиня не разбрасывается своими ликами. Случайно получить амулет ты просто не мог.

— Поверь, Ири, ещё несколько дней назад я даже знать не знал ни о каких богах, а это украшение я получил в подарок от своей девушки.

— И где она сейчас? — недоверчиво переспросила Ирума.

— Мы расстались… Давно расстались. Вернее, она сама от меня ушла.

— И что она сказала перед тем, как ушла от тебя?

— Ничего… Мы провели вместе восхитительную ночь, а наутро я нашёл на столе прощальную записку и вот этот медальон.

— А что было в той записке?

— Дословно я уже и не помню, это случилось настолько давно… Что-то про наказание и невозможность быть вместе. Утверждение, что амулет принесёт мне удачу. А также пожелание… Точно! Там было сказано, что если я окажусь на пороге смерти, то мне необходимо сжать амулет в руках и позвать её! Всё так и произошло — я действительно находился на пороге смерти, взял в руки медальон, позвал, и вот я здесь!

Несомненно, меня спас амулет, а я поначалу ещё сомневался… Не зря я, очутившись на этой планете, подозревал в медальоне портал! Как минимум одной подтверждённой функцией — телепортацией — он обладает. Быть может, горькая, на грани слышимости усмешка Линнеи мне тогда тоже не почудилась, и её подарок — это ещё и средство связи? Но мои ностальгические воспоминания прервала Ирума, уверенно сказав:

— Вот ты и сам подтвердил мои слова, Кейт. Вопрос о твоей связи с богиней я больше не поднимаю — считаю это доказанным фактом. Ты, кстати, не забыл, что обещал мне спасти брата?

— Не забыл. Говори, что делать.

На лице девушки впервые появилась растерянность. Распахнув глаза на половину лица, она удивлённо спросила:

— А ты разве не знаешь?

— Откуда, Ири? О том, что я якобы являюсь жрецом, я впервые услышал от тебя.

— Я думала, что богиня сама должна объяснить тебе, что делать… Жрецов, окончивших академию, никто ведь специально не учит — они сразу становятся жрецами. Разговаривают с богиней, проводят ритуалы, приносят жертвы… Или ты полагаешь, что наш бывший жрец всё выдумал? Но он обучался в Тсане и просто не мог быть самозванцем…

Я надолго задумался, не зная, что ответить. Взять на себя функции жреца просто так я опасался — ведь, по большому счёту, сам я ничем не лучше убитого мною мужчины, да, к тому же, лишён того, что местные жители называют магией и, следовательно, даже мелкие фокусы перед алтарём мне недоступны. И как я буду играть роль жреца? Придумать молитву? Принести жертву? Да я вообще не знаю, что делать! В империи, где я жил, различные религиозные культы настолько выродились, что ни самих культистов, ни их храмов уже не найдёшь… И, когда молчание слишком сильно затянулось, я всё это высказал в лицо Ируме.

Смотреть на девушку было жалко. Такое ощущение, что у неё из тела вытащили стержень — ещё мгновение назад она боролась, на что-то надеялась, и вот сейчас я собственными руками разрушил её последние надежды. Плечи девушки опустились, голова поникла, а глаза… Лучше бы она заплакала — тогда бы я не видел поселившуюся в них скорбь и безнадёжность. И я, подчиняясь пришедшему непонятно откуда озарению, спросил:

— А если твоего брата принести к алтарю вашей богини? В вашем посёлке есть алтарь?

— Алтарь в храме на площади…

— Значит, пойдём к храму, — уверенно сказал я, — показывай, где твой брат.

Услышав мои слова, Ирума тут же развернулась и, ухватив меня за руку, потащила вглубь дома. Пройдя по короткому коридору и распахнув одну из дверей, девушка завела меня в спальню и, остановившись перед кроватью с лежащим на ней мужчиной, почти до головы укрытым одеялом, указала не него рукой и сказала:

— Вот мой брат. Бери и пошли.

— А имя у твоего брата есть? — переспросил я, подхватывая мужчину на руки и направляясь на выход. Мужчина, несмотря на видимую худобу и общий болезненный вид, оказался достаточно тяжёлым, и это явно был не жир — в руках я держал сильное мускулистое тело прирождённого бойца, пусть и измождённое неизвестной болезнью.