Ступени

Абдуллаев Ф. сообщил: «Каримов иногда приносил не золотые изделия, а золотые монеты. Некоторые монеты были достоинством 10, а некоторые 5 руб. Количество их точно указать не могу, что-то около 2 тысяч штук. Монеты Каримов приносил завернутыми в бумагу или кусок материи. Я их укладывал в аптечную банку емкостью 800 граммов. В мае 1983 года был арестован начальник ОБХСС Музаффаров. После этого Каримов передал мне, чтобы я перепрятал золотые монеты. Через несколько дней ко мне пришел мой зять и передал от Каримова 200 десятирублевых золотых монет. Я разложил их в 6 восьмисотграммовых банок, а банки уложил в 5 асбестовых труб, а трубы замуровал с двух концов. Шестую банку уложил в кусок толстой резины и залил с двух концов цементом».

Гемологической экспертизой установлено, что вес монет — 11 кг 407,68 г, стоимость — 368 613 руб. 27 коп.

Люди, которым можно было доверить такие деньги, котировались так же высоко, как и те, кто, «давая» взятки, одновременно страховал Каримова от «прокола». Среди последних ключевой фигурой, бесспорно, считался Музаффаров. Который очень многое умел. И очень многое знал. Недаром «эмир» так взволновался после ареста своего верного «янычара» от ОБХСС.

Из показаний свидетеля Султанова: «О том, что Музаффаров был в близких отношениях с Каримовым, знали все. Об этом свидетельствует хотя бы такой факт, что он напрямую шел к Каримову на прием, хотя производственные вопросы должен был решать через своего непосредственного начальника Норова. Меня, как заведующего отделом обкома партии, вообще не признавал. На прием к Каримову проходил беспрепятственно и минуя всех, кто дожидался в приемной. Я помню такой факт, что, заметив слишком частое посещение Музаффаровым первого секретаря, вызвал Музаффарова к себе и сказал, что если у него, Музаффарова, есть какие-либо вопросы, то он мог бы сначала обсудить их со мной. После этого случая меня вызвал к себе Каримов и очень строго отругал за сделанное замечание».

Такая реакция вполне объяснима. Показаниями самого «эмира»: «Как-то осенью ко мне домой пришел Музаффаров и принес японский магнитофон. Я лично не был в то время дома, но о том, что Музаффаров принес мне магнитофон, я узнал от членов семьи… После этого случая Музаффаров стал приносить мне взятки на работу. Обычно было так: он приходил и разговаривал со мной о служебных делах, без свидетелей оставляя на столе по 5 тысяч рублей. Перед моим 50-летием, кроме 5 тысяч рублей, Музаффаров принес мне и подарил золотые часы. Марки часов я не помню».

Не помнил Каримов, видимо, и то, чему его учили в детстве. Заветы родителей заменил новыми, гибкими и удобными, как султанское опахало.

«Эмир» — новый, правила — старые (II)

Как и многие его «подельники» (по «бухарскому» делу), Каримов — из достойной, без всяких кавычек, работящей семьи: «Начал свою трудовую деятельность в 1946 году гидрометром. После окончания в 1956 году Ташкентского института инженеров ирригации и механизации работал на различных должностях в системе водного хозяйства. С 1965 года — на советской и партийной работе. Награжден орденами Ленина, Октябрьской революции, „Знак Почета“ и двумя орденами Красного Знамени. Являлся делегатом XXIV и XXVI съездов партии. Избирался членом ЦК Компартии Узбекистана, депутатом Верховного Совета Узбекской ССР». В характеристиках отмечены большие организаторские способности Каримова, его энергия, инициатива и настойчивость в работе, хорошее знание сельскохозяйственного производства. Многие ответственные работники отметили в своих показаниях его деловитость, энергичность и организаторские способности. Но вместе с тем они подчеркнули, что Каримов, используя порочные методы руководства, насаждая неправильную кадровую политику, назначал на руководящие посты лиц не по деловым и профессиональным качествам, а исходя из соображений личной преданности, родственных отношений и нередко из корыстных побуждений.

Ропот недовольства не имел значения, поскольку, повторном, «бухарский эмир» надежно был прикрыт ташкентским начальством. Один из свидетелей заметил: «Летом 1983 года, когда Осетров уже являлся вторым секретарем ЦК КП Узбекистана и приехал для участия в работе сессии областного Совета, по области много шло разговоров в отношении Каримова, поскольку целый ряд его взяткодателей был арестован. Осетров приехал восстановить „доброе имя“ Каримова и с этой целью подготавливал общественное мнение в его пользу. У Каримова с Осетровым были очень тесные и дружеские отношения. Мы с Осетровым погуляли по аллее. Он мне сказал, чтобы я также выступил на сессии в защиту Каримова и при этом ориентировался на выступления секретарей райкомов партии, которые уже подготовлены. В этот день я действительно выступил на сессии в защиту Каримова».