Ступени на эшафот

Борисов написал акт в трёх экземплярах, Матвей тоже свою подпись поставил. Один экземпляр себе забрал, для отчёта начальству. Любит начальство, чтобы цифры были, свою работу показать, своего подразделения.

– С билетами помочь? Или посидим, отметим.

– Тогда покупаем билет до Москвы на завтра, а сегодняшний вечер наш!

– Славно.

Воронеж по тем временам город небольшой, хоть и центр губернии, всего восемьдесят одна тысяча жителей. В Харькове 174 тысячи, в Москве один миллион и тридцать девять тысяч, а в столице, Санкт-Петербурге один миллион двести шестьдесят пять тысяч.

Штабс-капитан привёл Матвея в ресторан, но только с заднего входа, там была отдельная комната для особых гостей. Например – городского начальства, дабы не видели жители пьяного городского главу. Либо купцы кутили с прелестницами, прячась от жён и досужих разговоров.

Посидели славно. Выпили коньяку под приличную закуску – котлеты по-пожарски, да солёные грузди, да новомодный салат оливье. Оба офицера одного возраста, равны по званию, похожие служебные интересы. Общих тем для разговоров много. И чем дольше разговаривали, тем больше Барсуков Матвею нравился. Такого и в Охранное отделение перевести желательно.

– Ты женат ли?

После первой рюмки отличного шустовского коньяка офицеры на «ты» перешли.

– Не удосужился пока.

– А из каких краёв?

– Пермяк. После пехотного училища два года в Таганроге служил, потом перебрался в Воронеж, в жандармерию.

– Нравится?

– На железной дороге – нет. Суетно и дела мелочные.

– В столицу не хочешь перевестись?

– Кто меня туда звал? Нужно подгадать на вакансию.

– Оставь-ка свой адрес. Ничего не обещаю, но постараюсь.

– Буду благодарен.

До полуночи посидели, потом разошлись на сон. Утром Матвей уже на поезд. Ключ от конспиративной квартиры в дежурной части на вокзале оставил. Дежурил тот же фельдфебель, к которому Матвей с эшелона попал.

– А что, старый служака, как тебе начальник?

– Плохого сказать не могу. Службу знает, строг, но справедлив. Пьяным на службе не видел никогда.

– Тогда не хворай.

И снова за окнами вагона природа российская проплывает. Сердцу куда как милее берёзы и косогоры, чем море. Воду – реки, озёра, тем более море – Матвей не любил. И на морской службе себя не мыслил. Чувствовал себя неуверенно на зыбкой палубе. Перед стихией человек слаб, песчинка. Тем более в столице частые наводнения с жертвами, не все жители воду любили. Хотя и военно-морское училище было, и кораблестроительные заводы.

Наводнения случались если не каждый год, то через год и не по одному разу. Так в 1905 году первое наводнение было девятого сентября, когда вода поднялась выше ординара на 162 см, а одиннадцатого сентября до 211 см. И люди утонули, и домашний скот, и даже лошади. А уж мусора на улицах и грязи были целые горы.

В Москве переехал на трамвае на другой вокзал и снова вагон. В столице, уже сойдя на перрон Николаевского вокзала, вдохнув питерского воздуха, осознал – дома!

Поскольку время уже вечернее, отправился домой. Мама руками всплеснула.

– Сын! На кого ты похож? Настоящий бурлак! Тебя не видели соседи?

– Мама, успокойся, меня никто не видел.

– Немедленно выкинь эти лохматы и в ванную. Просто ужас! Я никогда не видела твоего отца в таком неподобающем офицеру виде.

Матвей был вынужден признать правоту мамы. Одежду выбрасывать не стал, как и парик, уложил их в саквояж. Туда же отправил оружие боевиков и деньги, найденные в карманах Виктора. Собственно, деньги не Виктора, а экспроприированные боевиками у частных банков или государственных структур, вроде почты. Постоял пару минут, размышляя – сдать их завтра начальству? Или пустить на дело – на подкуп и вербовку агентов из революционной среды? Решил – на подкуп. Ну, вернёт он деньги в казну, пойдут они неизвестно куда. А у него на важное дело. Не на рестораны, покупку жеребцов для скачек, к лошадям равнодушен был, поскольку понимал – век их подходит к концу, грядут иные времена, предвестники которых уже есть – автомобиль, граммофон, телефон, фотоаппарат, трамвай вместо конки, да много чего ещё. Но не вещи главное, меняются отношения между людьми, уклад жизни. Скажи кому десять лет назад, что в массовом количестве появятся революционеры, желающие изменить государственный строй, свергнуть самодержавие, никто бы не поверил. Цари в России властвуют сотни лет. Да, сначала именовались князьями, но по сути – верховные правители. Потом цари, а с приходом Петра императорами величать стали.