Ступени на эшафот

— Мне контакт нужен, с кем этот Власов встречаться будет. Предположительно его фамилия Ашихмин.

— Судя по фамилии — уроженец Вятской губернии. Результат завтра доложу.

— Весьма благодарен.

Из Охранного отделения Матвей в депо поехал. В городе их было несколько, как и направлений железных дорог. Самая востребованная ветка — Николаевская, что на Москву ведёт. И депо там самое крупное. Повезло, в администрации человека с такой фамилией вспомнили.

— Работал такой, год как уволился. Смутьян, рабочих на стачки подбивал, против государя речи произносил.

— Можно узнать адрес?

На поиски учётной карточки ушло не менее четверти часа. Ещё повезло, что нашли.

— Записать или запомните?

— Лучше запишите.

— Мельничная, семнадцать.

Матвей попытался припомнить, где такая.

— Рядом с Обводным каналом, за нефтяной дорогой, — подсказали ему.

— Спасибо.

На обратном пути Матвей заехал в полицейское управление. Сведений о криминальном прошлом Ашихмина не было — не привлекался, не судим. Зато у себя в отделении карточка на Ашихмина была. Уроженец Вятской губернии, склонен к агрессии, предполагается связь с РСДРП, участвовал в забастовках, неблагонадёжен.

Характеристика не самая хорошая. Понятно, что недовольные властью будут всегда. У кого-то суп жидковат, у кого-то жемчуг мелковат. Одни живут по принципу — «вот приедет барин, барин нас рассудит». Другие не ждут милостей сверху, меняют работу, место жительства, чтобы обеспечить себя и семью, в политику не лезут.

Эти люди активны и наряду с монархистами являются опорой власти. Но есть и другие, вроде Ашихмина. Возмутители спокойствия, ниспровергатели любой власти. Не прочь побузотерить, а то и за оружие взяться. Но при любом раскладе пытаются уйти от ответственности. Столкнуть лбами студентов и рабочих с полицией, жандармерией и стоять в стороне, наблюдать за жаркими баталиями. Бывает, в их ряды попадают люди экзальтированные, фанатики, которые способны пожертвовать собой за идеалы. Скажем — взорвать себя, подобравшись к чиновникам или полицейским. Но погоду они не делают.

Главные возмутители спокойствия, настоящие враги, а не заблудшие овцы, они в эмиграции. Живут спокойно на награбленные деньги, пьют кофе с круассанами, ходят в театры, пописывают статьи с призывом свергнуть царя-кровопийцу, всё отобрать и поделить.

Теперь Матвею подождать до утра, что доложит филёр. Пока арестовать Ашихмина не за что, сам лично он за Матвеем не следил, да и слежка — не преступление. Филёр даст адрес, тогда последить можно, что за фрукт и чем дышит узнать. Наверняка в боевиках ходит, обычные члены партий в слежке не замечены. Следят, когда хотят убить, выбирают маршрут, возможные удобные места, где можно выстрелить в спину и быстро скрыться. И Матвей уже тем виноват, что в Охранном отделении служит.

Для боевиков всех партий жандармы из Охранного отделения — злейшие и прямые враги, убить которых — честь и слава для дружинника.

Для Матвея сигнал тревожный, первый звонок, что неудобен стал для революционеров, как-то задел их интересы, мешает. С другой стороны посмотреть — значит, служба его нужна, важна, результативна, портит жизнь подпольщикам. Значит — досаждает боевикам! И лестно и опасно одновременно.

Утром к Костылеву, а у того физиономия довольная.

— Контролировал вчера филёр встречу. В самом деле, Ашихмин и живёт на Мельничной, семнадцать. Но самое занятное не это. Филёр после встречи за Ашихминым направился. Тот не домой направился, а на встречу, тоже с мужчиной. Филёр его опознал, приходилось следить за ним месяца три назад. Фамилия Штейман ни о чём не говорит?

Мелькала такая фамилия в сводках. Боевик из фракции большевиков РСДРП. За взрыв бомбы в Иваново разыскивался жандармерией, да всё время удачно ускользал.

— Припоминаю. И?

— Вот его адресок. Филёр вчера без ног остался к ночи, столько вёрст отмахал.

— Отблагодари.

Матвей протянул ассигнацию в десять рублей. На оперативную работу деньги выделялись, скромные, но филёр заслужил.

— Обязательно. Заходите, Матвей Павлович, когда надобность будет.

Сразу выехали группой на пролётке по указанному адресу. Очень вовремя, поскольку боевик уже стоял на крыльце дома, замыкал дверь. Увидев жандармов, бросился бежать. Прапорщик Плетнёв был в униформе, и Штейман понял — за ним пришли. Но в физподготовке жандармам уступал, молодой Плетнёв его и настиг, толкнул в спину, боевик упал и начал ныть:

— За что вы меня искалечили?

— Какое же место?

— Я колено разбил и рёбра сломал, дышать трудно. Везите меня к врачу на освидетельствование.

— Могу доставить ваш труп к судебному врачу, — жёстко сказал Матвей.

— Почему труп? — перестал ныть боевик.

— Хочу застрелить при попытке сопротивления и бегстве.

— Не надо, я понял.