Ступени на эшафот

Боевик поднялся, отряхнул одежду. Плетнёв его обыскал, у боевика и пистолет нашёлся — небольшой маузер, и нож-складенец, и свинцовый кастет. Боевика доставили в Охранное отделение, начали допрашивать. Матвея особо интересовало, почему боевик установил за ним слежку. Оказалось — ничего личного, боевая дружина партии РСДРП решила отметиться серией убийств жандармов и полицейских. И следили не только за Матвеем, просто «хвост» в силу своей некомпетентности, неосторожности при слежке сразу себя выдал.

— Кого ещё наметили, за кем слежку установили?

— Ой, господин жандарм, откуда мне знать фамилии?

Юлить начал боевик, осознавал, что в помещении Охранного отделения никто стрелять в него не будет.

— В карцер его! Пусть посидит, пока не вспомнит.

Матвей написал рапорт, отнёс в приёмную начальнику отделения. О слежке за сотрудниками, о возможных покушениях надо предупредить. Видимо, арест Штеймана подтолкнул боевиков к действиям.

Уже затемно Матвей возвращался домой, ветер сильный с моря дул. Обычно он гнал воду в Неву, и случались наводнения. Во френче прохладно, Матвей подумал — надо было плащ надевать. Масляные фонари на улице от ветра раскачивались, оттого тени от предметов и людей становились причудливыми. Прохожих на улицах мало, все торопились укрыться в жилищах. Да как бы ещё дождь не пошёл. Матвей свернул в арку своего дома, услышал торопливые шаги. Арка усиливает звуки. И шаги всё ближе. Обернулся Матвей, интуиция подсказала — опасность. К нему быстрым шагом приближался мужчина, лицо до глаз под шарфом, в правой руке железное что-то блеснуло. Если пистолет или револьвер, то в арке укрыться невозможно. Матвей побежал к выходу, на ходу открывая клапан кобуры. Не успел повернуть, сзади выстрел. Громко прозвучал, по кирпичной стенке пуля щёлкнула, выбив кирпичную крошку, с визгом отрикошетила. Но выход рядом, успел свернуть за угол и нападавший второго выстрела сделать не успел. Зато сам оказался в проигрышном положении. Матвей укрыт стеной, а стрелку укрыться негде. Либо назад бежать, либо вперёд. Но у выхода жандарм, и Матвей уже револьвер вытащил, осторожно выглянул. Убийца уже в пяти-шести шагах. Матвей выстрелил в грудь ему, чтобы наверняка, не промахнуться. Мужчина вскрикнул от боли, сам выпалил в ответ, но Матвей за угол спрятался. Потом послышался стук железа, стон. Матвей осторожно голову высунул. Убийца выронил пистолет, так любимый всеми боевиками за надёжность «браунинг», стоял покачиваясь. Матвей прицелился в голову, выстрелил. Целился в голову сознательно, чтобы убить. Враг, который в тебя стреляет, должен быть убит. И лучше написать рапорт о применении оружия, чем отправить раненого в больницу. Подлечат по возможности, потом трибунал и ожидаемый приговор — смертный, через повешение. Так лучше и скорый суд и казнь сейчас.

Конечно, пришлось телефонировать в полицию, чтобы судебный медик прибыл, следователь и подвода — труповозка и полночи объясняться. Зато остался жив.

Любой человек, по роду службы обязанный носить оружие, понимает, что от исправности и чистоты оружия зависит жизнь его и сотоварищей. Поэтому утром, хоть и не хотелось, пришлось после завтрака чистить и смазывать револьвер, снаряжать барабан патронами. Ещё неизвестно, что может ожидать его на улице, на службе. Опасность надо встретить готовым. Не только себя защитить, но и граждан, служба такая.

Причём за трое суток произошли несколько нападений на жандармов. Один был ранен и попал в больницу, но четверо нападавших были убиты. Матвея это обрадовало. Не смерти убийц, а тому, что жандармы оказались более подготовленными, быстрыми, успешными. Сказалась подготовка и навыки владения оружием.

Но нападения не прекратились. Не на жандармов, убоялись террористы потерь. На чиновников, государственных служащих. А ещё экспроприации, при которых были жертвы.

Вроде государство жило, заводы работали, фабрики дымили, выпускали продукцию. Но было ощущение нарастающего хаоса. Уже не так много народа гуляло в парках, танцевали под духовой оркестр пожарных команд на открытых танцплощадках. Потому что боялись попасть под случайную пулю или взрыв бомбы.

Революционеры распоясались, чувствуя неспособность системы государственного принуждения — полиции, жандармерии, навести порядки. Государь и министры требовали принять исчерпывающие меры. Но революционеров десятки тысяч и они не соблюдают закон — закупают оружие, делают бомбы и применяют, не задумываясь о последствиях. Полиция и жандармерия обязаны действовать в рамках закона. Арестовывать только при наличии оснований — оружие применяли, распространяли листовки, призывающие к свержению режима или призывающие громить купеческие лавки. За соблюдением законов и прокуратура бдит, и вездесущие акулы пера, и адвокаты задержанных.