Ступени совершенства

Бесшумно направляясь к выходу, Меренра вдруг, вздрогнув, остановился. Неприятный холодок пробежал по телу. На светлой стене, пересекая ее сверху вниз, лежала зловещая красная тень уродливой человеческой фигуры с огромной круглой головой. Жрец резко обернулся — на нежном полупрозрачном лепестке алебастрового светильника алела удлиненная капля высыхающей крови.

Стараясь подавить невольную тревогу, Меренра выскользнул за дверь. От стены отделилась закутанная фигура Интефа. На безмолвный вопрос жреца он ответил утвердительным кивком. После этого они поспешно и бесшумно покинули дом.

Теперь оставалось самое трудное.

Время уже близилось к полуночи, когда они с юга подошли к дворцу фараона. Здесь в узком глухом переулке к ним присоединилось человек тридцать вооруженных заговорщиков. Это были сильные и бесстрашные воины, тщательно подобранные Интефом.

Бывший начальник дворцовой стражи отлично знал все тайные переходы и расположение стражи. Для проникновения во дворец он выбрал южную сторону с примыкавшим темным садом, откуда временами доносились неясные звуки, принадлежавшие, видимо, прирученным животным, и плеск воды.

— Ждите меня здесь, — прошептал Интеф, зорко оглядывая стены, освещенные призрачным светом ущербной луны. — Нужно проверить выбранный путь.

Ждать обратно Интефа пришлось недолго. Он появился внезапно и бесшумно, словно порождение причудливых теней, отбрасываемых деревьями.

— Все хорошо, но нужно подождать, пока скроется луна, — еле слышно проговорил он, становясь рядом с Меренрой в тени глухой стены.

Тутмос легко перемахнул через высокую дворцовую стену, уцепившись за свисавшие ветви. Мягко ступая по густой траве, он миновал ажурную внутреннюю ограду и очутился в благоухающем кустарнике, росшем у широкой низкой террасы. Она тянулась вдоль всей южной стены дворца.

Вздрагивая от холода под легкой одеждой, он пожалел, что не взял с собой никакого оружия, но тотчас же усмехнулся: столь нелепой была эта мысль...

Нефрэт появилась так неожиданно, что Тутмосу пришлось долго вглядываться, прежде чем он уверился, что она действительно стоит в тени массивной колонны. Повинуясь ее жесту, он медленно, с трудом отрывая от земли ставшие непослушными ноги, поднялся на террасу. Царица молча смотрела на молодого скульптора. Любые слова казались никчемными перед таинственным зрелищем безмолвного мира под тусклой, как догорающий костер, луной. Наконец, опустив глаза, тихо, словно думая вслух, Нефрэт заговорила:

— Я знаю, что люди, подобные тебе, отмечены бессмертным даром богов и занимают особое место в этом мире. Ты мог бы жить в богатстве и почете, не утруждая себя поисками того, что не дает тебе ни покоя, ни счастья. Зачем тебе этот призрак, который тебя никто не заставляет искать и не имеет никакой цены в глазах людей?

— Лучезарная, у каждого своя цель в жизни. Одни мечтают о богатстве и власти, другие о ратных подвигах, а я нахожу свое счастье, создавая изваяния, которые приближаются к тому, что называется совершенством. Ведь те, кто жаждут богатства, добиваются его не потому, что насыщают свой взор видом золота. Нет, оно просто помогает им добиться того, что в их глазах имеет наибольшую ценность. И таких людей большинство, потому что это понятие счастья наиболее простое, а простота легко доступна разуму.

— Значит, ты так мучительно работаешь над моим изображением просто потому, что хочешь добиться совершенства?

— О нет, лучезарная! — горячо возразил Тутмос. — Этого не могло быть, если бы я не увидел твоего прекрасного лица, твоей красоты, которую люди должны помнить даже когда рассыплются в прах великие пирамиды.

— Я слышала много восхвалений своей красоты, — с улыбкой сказала Нефрэт, — но слушая тебя, я начинаю думать, что она принадлежит не мне, а тебе и тому, что ты называешь поисками совершенства...

В наступающей с заходом луны темноте смутно белело ее лицо с неправдоподобно огромными глазами, в которых крохотными точками отражались далекие звезды. Грустная и непонятная улыбка тронула ее губы.

— Много ли еще людей, подобных тебе? Они, наверно, во все времена одинаковы, где бы они ни жили и каким бы богам ни поклонялись.

В саду послышался легкий шум, и на террасу скользнуло несколько неясных теней. Они застыли, увидев двух человек, стоящих у колонны.

Тутмос скорее догадался, чем заметил, что пришельцы из мрака натягивают луки. И повинуясь тому чувству, что заставляло его с бьющимся сердцем проводить долгие дни над проступающими из глубины камня дорогими чертами, он шагнул вперед, загораживая от злобных сил найденное совершенство.

Короткий шипящий свист прорезал тишину ночи. Молодой скульптор зашатался, вскидывая к груди руки, и упал лицом вниз. Хрустнула переломившаяся под ним стрела, и тотчас из груди Нефрэт вырвался крик ужаса. Он заставил нападавших поспешить. Выпустив второпях несколько стрел, они устремились через распахнутые кем-то двери во дворец.