Ступени в вечность

Он сбросил опешившей от изумления девушке два длинных кожаных ремня, связанных друг с другом множеством узлов. Маритха все еще топталась на месте. Когда ж это она имя свое выболтала? Как только вырвалось? И про цену не сговорились… Надо обязательно сговориться, а то как бы этот от нее не захотел слишком много. Странный незнакомец, что и говорить… Откуда же он имя-то узнал? Она облилась потом, несмотря на то что вокруг носился ледяной ветер. На такое только Ведатель способен. Однако Ведатели по пустошам не ходят. Они по храмам своим сидят, про вечное думают… Правда, бывает, что и странствуют от храма к храму, жертву выискивают, мрачно подумала девушка, но то все полунищие, этот же — не из таких, сразу видно. И шапка у него совсем другая. Ведателя всегда по шапке заметно.

— Ну же! — махнул ей рукой всадник на тарпе. — Я тебе ничего не сделаю, женщина. И в уплату ничего не надо, ты мне без надобности. Историю свою расскажешь и тем меня в дороге развлечешь. Скучные здесь места, тоскливые, — уронил он безразлично.

Сердце дрогнуло. Что-то тут не так, ох не так. Он возьмет ее с собой задаром? Девушка теребила свободной рукою лестницу, медля взбираться.

— Ладно, — он вроде пожал плечами там, наверху, — ждать мне некогда. Делай, как знаешь… Если смелости хватит.

Лестница скользнула обратно, и Маритха задохнулась от страха.

— Да, — уронил он напоследок опешившей девушке, — у тебя будет случай амулет свой испытать. Я в пути горакха слышал. Отсюда пока еще далеко, но в округе бродит. Может, и не один…

— Стой! — завопила она, сама не своя от страха. — Я ж как раз собиралась… узел только некуда деть… руки заняты, — частила скороговоркой, опасаясь окончательно обидеть нежданного спасителя.

Жизнь-то ее куда ценнее платы. Любой притом.

— Узел, говоришь? — насмешливо протянул всадник. — Лови! Привязывай.

Маритха поспешно ухватила сначала лестницу, потом еще и веревку. Сбросила рукавицы, стынущими непослушными пальцами кое-как привязала свой мешок с поклажей. Все, что к концу пути осталось. Узел унесся наверх, и девушка, тяжело отдуваясь в толстых меховых одеждах, старательно полезла по крутому боку тарпа, опираясь на узлы в ремнях, цепляясь за длинную шерсть. Схватилась за протянутую руку, оступилась и чуть не скатилась обратно на землю, но незнакомцу все же удалось втащить ее наверх. Он сразу же усадил девушку позади, под прикрытие просторных носилок. И, как она ни старалась, самого всадника толком разглядеть не удалось.

Тронулись. Высунувшись, Маритха взглядом проводила громадную бурую тушу мертвого тарпа на мерзлой земле. Не иначе, это ветры пустоши, ищущие жертву, надоумили ее старика того проводником взять. Девушка вздохнула. А кого еще, если больше никто не соглашался Бараху покидать до Первого Солнца? Потому и выложила она последние свои сокровища, чтобы жадного до золота старика соблазнить. А что было делать? Вот останься Маритха в том маленьком городишке на долгие сорок дней от Последнего Заката до Первого Солнца — и неизвестно, как бы жизнь ее повернулась. А что в этом мире хуже неизвестности?

Уж больно этот тощий хозяин гостевого дома на нее смотрел… И тот еще, из хранителей Покровителя Барахи, глаз на нее положил, не иначе. Она ведь пока что ничья: нет у нее ни мужа, ни своего покровителя. Сама по себе, а значит, бери, кому не лень, горько подумала Маритха. Как тут уберечься? Кто будет спрашивать? А Игану потом как на глаза явиться? Вот и ухватилась за старика, будь тарп его десять раз проклят, и старый болтун вместе с ним. Чуть зря не пропала. А сейчас ее судьба опять… ну, почти прямая, если незнакомец не соврал и задаром в Табалу доставит.

— Любопытно, — раздалось впереди.

Маритха вздрогнула. Незнакомец ворвался в ее думы, будто подслушивал. Не в первый раз уже. Странный он, что и говорить. И даже головы не повернул, только голос возвысил, чтобы ветер, задувавший вбок, не унес его слова.

— Так что же случилось?

— Старый тарп оказался, наверно, — осторожно сказала Маритха, поглядывая на его спину из прорези в меховом пологе носилок. — Или больной. Я в них ничего не смыслю. Я из Южного Предгорья. У нас тарпы не такие большие. И шерсти на них столько нету. Землю на них пашут, — на всякий случай добавила она, чтобы незнакомец во вранье ее не заподозрил и не вздумал снова в пустоши оставлять.

— А ты, значит, из города? — тут же спросил этот странный всадник.

— Ага, — небрежно кивнула девушка в его спину.

— Так откуда?

Она недовольно поморщилась. Уловка не удалась.

— Из Ашанка?ра.

Маритхе привиделся дом, которого у нее уже нет, крошечная комнатка над отцовской мастерской, что она делила с Ни?хой, старшей сестрой… А когда отец отдал Ниху сыну торговца шкурами я?хи, Маритха осталась в своей каморке одна. Теперь уже надолго. Три года минуло, как ее за Игана сговорили… Ага, сразу после Больших Холодов, что дома совсем не так суровы, как здесь, в горах.