Ступеньки

Я направилась в туалет. Чуть не перепутала с женским — когда подходила, бессменная очередь столпившихся там дамочек взглянула на меня недоуменно. Я вовремя осознала, что чуть не свершила оплошность, и зашла в мужскую уборную, пустую как всегда. Там первым делом я подошла к зеркалу и увидела… саму себя. В костюме Мангуста. Вздрогнула, потому что увидела сзади в зеркале, как к кабинкам прошёл толстый крякающий, вернее подкашливающий мужчина. Но он почти не обратил на меня внимание.

Потом я пулей выскочила из туалета и обратилась к неподалёку ждавшим меня ребятам:

— Но у меня правда нет рогов и хвоста! Я вижу в зеркале себя!

— Конечно, ты видишь себя. Кого ты рассчитывала там увидеть, Деда Мороза? — сыронизировал Коллинз.

— Хотя бы Эвриуса Халла.

Информатор покачал головой:

— Мантия Тени так не работает. Учить тебя и учить, вагант. Что ж, дамы. Вам пора. Мне нужно сматываться. Меня демон учует за версту и сразу распознает ловушку.

Коллинз ушёл, оставив двух беззащитных (правда, не совсем) девушек на растерзание демону. Ниания стала серьёзной и мрачной как никогда. Она вручила мне цветы, и мы отправились в зал аэропорта, где толпились встречающие.

— Я буду рядом. Если что-то пойдёт не так, я прикрою, — в сотый раз заверила она меня.

— Ниания, всё пойдёт так, — заверила я. — Я тоже прикрою тебя.

— О, я на миг забыла, кто ты, и только что чуть не растаяла, — улыбнулась она.

Августа могла повести себя непредсказуемо. Здесь много людей. Вдруг она устроит тут теракт, массовое убийство? Мне намекали, что она способна на многое.

Я ни разу не видела её, но хотела увидеть. И я должна её обмануть. Чтобы Русалки отдали моим друзьям-анхомам этот Ключ.

Толпа людей. Кто-то нервничал, кто-то смеялся, кто-то злобно и возбуждённо разговаривал по телефону, кто-то целовался друг с другом, кто-то выяснял отношения. Эта толпа ожидающих, безликая, чужая, но каждый человек — ценность. Какое право Августа имеет убивать людей? Только потому что её в детстве выкинули из окна — она стала желать смерти всем людям без разбору?

Когда ребята рассказывали, как становятся демонами, я подумала, что существование демонов — это большая несправедливость. Человек, совершивший плохой поступок и осознавший это, сам себя казнит почище демонов. А человек, что не признаёт ошибки, либо совершает зло намерено, должен подвергаться суду со стороны высших сил. Например пусть на него свалится кирпич. Но никак не свалится демон, который будет его поощрять и попутно кидать кирпичи на ни в чём не повинных.

Ниания последний раз перед моментом икс пожала мне руку и отошла в толпу. Я успела её спросить:

— Как ты думаешь, среди этих людей есть не-люди? Анхомы, как вы их называете?

Подруга покачала головой:

— Я не умею их чуять. Я не Охотник, не Знающий, я только посредственный и слабый земле-водяной маг.

Она отошла, а я подумала — зачем спросила? Рассчитывала, что если что-то пойдёт не так, в толпе найдётся герой, что вступиться за нас? Сама-то я не герой, я в тот момент стала не уверенной в себе. Ниания тоже дала мне понять, что она не герой. Она переживала за меня, боялась меня подвести. Но настояла на том, чтобы прийти сюда, хоть Шрам и отговаривал.

Момент икс наступил. Из дверей со стороны таможенного контроля стали выходить люди с прибывшего рейса из Марротхая. Много южан с чёрной кожей — туристы, студенты по обмену. Их встречали официальные представители турфирм и организаций. Среди южан попадались белые люди, к ним подлетали родные, они обнимались. Поднялся щебет, гвалт, детские радостные визги. Меня чуть не затолкали. Я вспомнила, что выглядела рослым эффектным молодым человеком: если бы я была в своём скромном обличье, меня бы затолкали наверняка. Обратила внимание, что многие девушки смотрели на меня весьма заинтересованно. Надо было всё-таки попросить Мангуста сделать фото Эвриуса Халла тринадцатилетним, а не шестнадцатилетним: ребёнок не привлёк бы столько внимания, сколько эффектный юноша.

Я отвлеклась на то, чтобы увернуться от очередного несущегося мимо меня человека с чемоданом к своим близким, кто стоял позади меня. И когда я повернула голову на дверной проём, то увидела её.

Впервые в жизни я увидела своего смертельного врага.

И когда я увидела её — я сразу поняла: НЕ СМОГУ.

Не смогу. Убить её. Никогда.

Потому что я увидела себя. Ту, какой я могла быть, если бы в детстве была более зажатой и стеснительной, чем таковой как сейчас. В проёме стояла хрупкая девушка, шестнадцати лет. В школьной форме, поверх надета куртка. В очках, с немного растрёпанными тёмно-русыми волосами. Стрижка — точь-в-точь как у меня: каре до плеч с чёлкой. Фигура почти как у меня: стройная, худая, только ростом пониже сантиметров на пять.

Робким, испуганным взглядом она озиралась по сторонам. Несколько роковых секунд я не верила, что она — Августа Симболи, демон, восставший из Инферно.