Ступеньки

Зелёный Червь утирает рукавом кровь с расквашенного лица. Он особенно страшен в этот момент. Его глаза излучают торжество и адский смех. Ухмылка превращается в дикий оскал.

— Ну что, куклёнка, Сморчок твой подох, да? Ты следующая! А потом я Мриюшкой займусь, причём с удовольствием! — хрипит он.

Его руки опущены вдоль тела. Он поднимает их слегка, разводит в стороны. Над правой и левой ладонью уже клубится чёрное пламя, синее искры… Тут я понимаю, что это конец. Русалки наверняка уполномочили Верте убить меня, в случае неудачного поединка.

Тогда я забыла напрочь про оружие. Да и вряд ли бы усыпляющий пистолет помог. Как завороженная смотрю на Верте, как он колдует. Чёрное пламя нагнетается, делается больше, опаснее. Этой штукой он меня и ударил тогда… Сейчас мне не несдобровать.

Делаю несколько шагов вперёд, чтобы заслонить Эдварда и Мрию. Эдвард лежит бездыханный, Мрия стоит в ступоре, ни жива ни мертва от ужаса. Делаю эти шаги ближе к врагу. Он ухмыляется, выжидает. Ну-ну, мол, подходи ближе, получай расплату за своё легкомыслие и глупость!

Я судорожно начинаю думать, что делать.

«У него есть внутренний кодекс чести. Если он его не лишился — то лучше поговорить с ним, а не использовать слабые места».

Поговорить…

Удав до сих пор верит в него — так он написал в письме.

— Послушай, Верте, — начинаю говорить. Это моя начальница Аманда — специалист по переговорам с террористами, она работала на этой должности в ГБРиБ шесть лет, до того как стать главным координатором Базы ТДВГ. Поэтому и получилось, что начала я говорить дичь и чушь: — Ты победил моего поединщика. Но я ещё здесь. Я могу выставить себя и сразиться с тобой. Доставить тебе удовольствие победить и меня, ты ведь сильнее. Но будет лучше, если сначала мы просто поговорим. У меня к тебе есть вопрос, Верте. Много вопросов, но я не буду их задавать, задам всего один. А потом делай что хочешь, хорошо?

Кажется, подействовало!

Я проговорила это от отчаяния, не надеясь на успех. Выражение лица Верте из дьявольски-злобно-торжествующего на миг превратилось в заинтересованно-снисходительное. Мол, эта букашка ещё и разговаривать умеет?! Внезапно он проговорил низким хриплым голосом, от которого веяло могильным хладом и адским пеклом:

— Я ещё не закончил с твоим поединщиком. Он живой, оказывается. Какая досада! Сморчки всегда такие живучие, что аж тошно! Но мне будет гораздо больше удовольствие сейчас закончить с вами с двумя, да, потому что вы мне надоели! Не считая Мрию, поскольку Мрия мне нужна, а вы — нет! Прощайте, хлипкие хилые сморчки и куклёнки!

Дальше всё произошло за доли секунд. Пока Червь это говорил, с первых его фраз я поняла, что Эдди, видимо, сзади меня зашевелился. Пока Червь закончил это говорить, Эдди, видимо, привстал.

С рук Верте в нашу сторону готово сорваться чёрное пламя, сжечь, поглотить нас. Я поворачиваю голову набок и назад, и вижу Эдди, он встал, еле стоит, и затем — как в замедленной съёмке! Время сливается в одну точку. Эдди смотрит громадными, как у Мрии, испуганными глазами на Верте. Он понимает, что я стою перед ним, выскакивает из последних сил вперёд, передо мной. Верте в этот момент собирается кинуть свою жуткую субстанцию в нас.

— Не-е-е-ет!!! — кричит Эдди, и…

Я это вижу отчётливо, потому что сгорбленная спина Эдди и его вытянутые вперёд руки — передо мной. С рук Эдди в Верте срывается тоже субстанция. Синяя, яркая, бурлящая. Что-то вроде облака. Как показывают в фантастических фильмах.

Это нечто синее, яркое и бурлящее окатывает Червя с ног до головы. Червь отлетает на несколько метров назад, скукоживается в три погибели, будто ему в живот попала пуля, его два чёрных пламенных столпа из его рук мигом испаряются. Червь падает на землю. Замирает.

Эдди оглядывается на нас, медленно. В его глазах плещется ужас, недоумение… Он ловит ртом падающий снег, как рыба, потом падает на асфальт перед нами с Мрией и снова замирает.

Меня из ступора выводит всхлипывание Мрии сзади. Она первая подбегает к Эдди, начинает его тормошить. Я медленно и одеревенело сажусь на колени рядом с ней, ей помогать. Трогаю озябшими руками пульс Эдди.

— Живой, — выдыхаю я.

Мрия плачет навзрыд. Я медленно встаю и иду в сторону Червя. Ещё издали вижу, как он слегка шевелится.

Останавливаюсь на расстоянии метров трёх. Червь перевернулся на спину, уставился в небо. Его руки разведены в сторону. Почерневшие пальцы, словно обожжённые, обугленные. Он поворачивает голову на меня, я стою, он лежит, мы смотрим друг на друга. Червь хрипит мне:

— Твой Сморчок победил. Честно.

Я открываю рот и ловлю воздух как рыба. Это говорит мне враг. Подлый враг, которому совсем не выгодно признавать победу.

— В чём вопрос? — спрашивает он.

В его взгляде — ни капли презрения, снисходительности или злобности. Только усталость. Только задумчивость.

Враг ли?